Тема сырьевой модели экономики в России является довольно неоднозначной. Подобного рода модель экономики, сложившаяся в России за последние два десятилетия, не имеет будущего, поскольку является затруднительной. Для разрешения данной проблемы необходимо переходить к более совершенной модели экономики.

В России имеется большое количество программ и стратегий. Но официальная концепция существует лишь одна — концепция 2008 года, так называемого долгосрочного развития (прогнозируемая до 2020 года). И здесь в качестве «светлого будущего» выявлена следующая модель для России: инновационная и социально-ориентированная. Но опять же очевидно, что это не сырьевая модель.

Рост ВВП, начиная с 2013 года, постепенно снижается. Получается, что имеющаяся сырьевая модель не столь функциональна, как полагалось. И видимых результатов не приносит. Правительство имеет массу нерешенных задач, вставших на пути внедрения более современных моделей, подходов и программ.

Необходим радикальный пересмотр всей структуры . «Судьба» экономической сферы нашего государства зависит от того, насколько мы готовы перейти к новой модели, в основу которой будут входить инновационные и социально-ориентированные программы. За последние 5 лет замечен общий спад развития экономики. Ухудшил имеющееся положение кризис.

Такой переломный момент в стране, к сожалению, привел к тому, что традиционный показатель ВВП, как обговаривалось ранее, уже близок к нулю, а инвестиции резко сокращаются. Но все-таки сырьевая экономика находится в приоритете.

Развитие энергетики также испытывает крах. Дело в том, что Россия сейчас экспортирует газ в Европу, в том числе на Украину и другие страны мира. При этом цены на газ в Америке сравнительно ниже, нежели у нас. Америка стала переориентироваться на энергетический рынок Европы, строя заводы по сжиженному и сланцевому газам.

Для Газпрома (а как подразумевается, для России) произошло сравнительно недавно крайне неблагоприятное событие — Америка стала главным производителем газа. У нашей страны нет возможности входить в конкуренцию с ней. Есть очень большая вероятность растратить месторождения наших энергетических компаний — Газпром, Лукойл, Роснефть и т.д.

В России на данный момент растрачивается 50% сжигаемой (используемой) энергии внутри страны, грубо говоря, половина энергоресурсов. Как вариант, рассматривается концепция, когда Россия сможет сэкономить от 40 до 50 потребляемых энергоресурсов, благодаря абсолютно традиционным и достаточно несложным технологиям.

Простой, дешевый, экологически-безопасный путь развития: затраты заметно меньше, а окупаемость выше. Главное месторождение страны находится в европейской части, где ни нефти, ни газа, ни угля практически не осталось, но сжигается и бездарно используется та энергия и те природные ресурсы (металл, древесина), где основными потребителями выступают население и промышленность. Имеется такая парадоксальная идея. Но в представленном случае отражена несколько иная логика: энергосбережение и энергоэффективность (имеется в официальных документах).

Существует указ от имени президента РФ о рациональном использовании ресурсов. Но подобного рода указ выглядит как некий призыв, который можно увидеть на всем известных лозунгах. Если нашей задачей является провести энергоэффективную экономику, то здесь имеет место быть полномасштабное развитие инноваций, машиностроения, обрабатывающего сектора и т.д.

Стоит «ребром» вопрос о необходимости выявления других направлений. И энергоэффективность, как пример повышения эффективности отдачи нашего природного капитала, является крайне важным элементом для переориентации всей экономики России.

Для российской экономики уже на данном этапе необходим довольно радикальный маневр в использовании своего природного капитала и ухода от сырьевой экономики. Он заключается в потребности вложения денег государству. Тем самым, побуждая все частные и в области энергетики и металлургии переходить к повышению использования природных ресурсов.

Главный вопрос в экономике сейчас заключается в том, чтобы не растрачивать «в никуда» имеющиеся природные ресурсы страны, а относиться к запасам действительно рационально и бережно. Для того, чтобы перейти к такому экономному укладу, необходимо иметь высокие налоги на первичную добычу природных ресурсов и доплачивать тем, кто их перерабатывает и изготавливает конечный продукт с немалой добавочной стоимостью. И надо прямо сказать, что создается благоприятный налоговый климат для глубокой переработки сырья, но при этом с крайне высокими налогами.

Задача состоит в том, как добиться реализации этих приоритетов в отсутствии инвестиций и во время кризисной ситуации в экономике. Для начала нужно провести жесткую политику перераспределения инвестиций и улучшение . Здесь крайне имеет место быть радикальная перестройка менталитета, процесса принятия решений, в том числе и по отношению к нашему сырьевому сектору, который сейчас, к сожалению, является основой нашей экономики.

Москва, 7 июня - "Вести.Экономика". Рост цен на нефть и отсутствие значимых реформ вернули российскую экономику к зависимости от сырьевого экспорта.

Еще относительно недавно власти с гордостью заявляли, что доля сырьевого экспорта в доходах бюджета резко сократилась, а экономика стала менее зависима от цен на нефть, однако свежие данные Федеральной налоговой службы говорят об обратном.

Основой российского экспорта в январе-апреле этого года стали топливно-энергетические товары, доля которых в составе экспорта составила 64,2%. При этом стоимостный объем топливно-энергетических товаров увеличился на 27,2%, физический объем - на 6,8%.

Экспорт керосина увеличился в январе-апреле на 18,1%, каменного угля - на 17%, автомобильного бензина - на 7%, природного газа - на 5,3%. Вместе с тем физические объемы экспорта жидкого топлива сократились на 10,8%, электроэнергии - на 4,6%, каменного кокса - на 2,8%, нефти и нефтепродуктов - на 1,8%.

Иными словами, углеводороды принесли российской экономике почти две трети заработка.

В апреле прошлого года премьер-министр Дмитрий Медведев на встрече с президентом Владимиром Путиным сообщил, что ненефтяные доходы за прошлый год составили 64% от общего объема бюджета.

Доходы от экспорта нефти занимают в федеральном бюджете России на 2017 г. около 37%.

"Структура экономики и торговли продолжает меняться, эту динамику нам нужно поддерживать и впредь", - также отмечал тогда глава кабмина. Однако многие наблюдатели - и "Вести. Экономика" в том числе - отмечали, что изменение структуры доходов бюджета связано не с ростом несырьевого экспорта, а со снижением цен на "черное золото".

Сейчас, когда баррель смеси Brent снова стоит почти $80, ситуация резко изменилась.

Почти все годы, когда цены на нефть были высокими, российская экономика существовала по простому принципу: на те деньги, которые страна получала от продажи углеводородов, производились закупки импортного оборудования, технологий и так далее. По сути, это самый простой способ, однако он не учитывает нестабильность нефтяного рынка и курса рубля.

В составе импорта наибольшая доля пришлась на машины и оборудование - 46,1% (в январе-апреле 2017 г. - 45,4%). Импорт легковых автомобилей увеличился на 45,3%, грузовых автомобилей - снизился на 10,4%.

Когда цены на нефть рухнули в 3 раза, валютные поступления в страну резко снизились, что сказалось на всей экономике. Стоимость импорта выросла из-за девальвации рубля, а внутреннее производство неспособно было заменить импорт.

Частично эта проблема была решена, были предприняты меры по импортозамещению продовольствия и так далее, однако технологическая зависимость никуда не делась. На развитие технологий нужно тратить огромные средства, вкладывать в НИОКР и нужно время.

Столь бурный рост цен на нефть, который мы видим, он, по сути, играет против нашей экономики, поскольку снижает стремление к развитию внутреннего производства, хотя задачи такие стоят.

Более того, даже на реализацию майских указов президента деньги от продажи нефти не пойдут. Накануне замминистра финансов Владимир Колычев заявил, что смягчение бюджетного правила невозможно.

"Изменение бюджетного правила не обсуждается. Такое изменение приведет к снижению предсказуемости макроэкономических условий для бизнеса и граждан, поставит под угрозу возможность устойчивого достижения ориентира по инфляции, ухудшит экономику многочисленных инвестиционных проектов в различных секторах экономики", - приводит его слова Reuters.

Как смягчение бюджетного правила может негативно сказаться на инвестиционных проектах, не совсем понятно, как и на достижении ориентира по инфляции, которая растет совсем по другим причинам - в том числе из-за ослабления рубля, спровоцированного покупкой Минфином валюты.

Развитие сырьевых отраслей экономики России достигло исторических максимумов, в то время как несырьевые падают и находятся на грани обветшания.

В сравнении с докризисным периодом сырьевые отрасли — добывающая промышленность и сельское хозяйство — выросли на 3,6% и 6,6% соответственно. Между тем несырьевые секторы за время кризиса просели: обрабатывающие производства (-7,2%), оптовая торговля (-10,2%), строительство (-12,8%), розничная торговля (-14,7%), платные услуги населению (-2,4%). В среднем, сырьевые отрасли за кризис выросли на 4%, несырьевые — упали на 9,3%, говорится в отчете ВШЭ.

Сырьевой крен прослеживается даже по итогам неполного 2016 года, следует из данных Минэкономразвития. Сельское хозяйство за 10 месяцев выросло на 2,9%, а добыча полезных ископаемых — на 2,2%. В частности, в октябре объемы добычи нефти составили 455,4 млн тонн (+2,4%), а ежесуточная добыча составила 11,2 млн баррелей, что является «новым постсоветским максимумом». При этом упали обрабатывающая промышленность (-0,9%), строительство (-5%), в том числе жилищное (-6,4%), а также инвестиции в основной капитал (-2,3%), то есть вложения в реконструкцию, расширение и закупку оборудования.

«Деление секторов на сырьевые и несырьевые … позволяет зафиксировать процесс «упрощения» российской экономики, можно даже сказать, ее структурной деградации, — отмечается в отчете ВШЭ. — Почти весь вклад [в рост экономики в третьем квартале 2016 года] был обеспечен сырьевыми секторами, динамика которых почти никак не связана с общим состоянием экономики; более того, в последующие кварталы их вклад с большой
вероятностью будет негативным. Динамика же несырьевых секторов, в действительности характеризующая состояние экономики, пока выглядит не слишком обнадеживающе».

Сохранение этой тенденции грозит углублением деиндустриализации России. Между тем, изменение ситуации потребует огромных финансовых вложений и политической воли.

По оценке главы Счетной палаты РФ Татьяны Голиковой, износ материально-технической базы российской экономики — инфраструктуры, технологий, оборудования — превышает 50%. Чтобы остановить процесс ветшания промышленной, транспортной и другой инфраструктуры, необходимы вложения в размере 4 трлн рублей, заявила она 18 ноября, выступая на пленарном заседании Госдумы.

«И это только минимальный объем средств, чтобы остановить негативную тенденцию, без которого мы не можем говорить о модернизации экономики», — отметила Голикова. При этом в бюджете, рассчитанном до 2019 года, и в прогнозе социально-экономического развития России до 2034 года «отсутствует системный подход к проблеме», хотя «это приоритет номер один для восстановления экономики», добавила она.

Инвестиции в долгосрочное развитие на данном этапе потребуют большой политической воли. Дефицит бюджета по итогам 10 месяцев составил 1,6 трлн. В проекте бюджета на 2017-2019 годы заложен дефицит в размере 2,7 трлн рублей. Для финансирования этого дефицита финансовые власти, как и прежде, будут пользоваться средствами Резервного фонда и Фонда национального благосостояния.

Контекст

Теневая экономика по дороге из Одессы в Кишинев

Jyllands-Posten 29.11.2016

Этот график заставляет Путина ликовать

Aftenposten 04.09.2016

Экономика России укрепляет власть Путина

Helsingin Sanomat 22.08.2016

Хорошая погода в российской экономике

JB Press 04.08.2016 Как считают работники Всемирного банка, экономика России по-прежнему находится в сильной зависимости от нефтяного рынка, а развитие несырьевых секторов экономики замедляется структурными особенностями, главная из которых связана с чрезмерным проникновением в экономику государства, говорится в ноябрьском докладе Всемирного банка об экономике России.

«Несмотря на достигнутые за последние десятилетия существенные изменения, касающиеся роли государства, концентрация собственности на производительные активы возросла, а это приводит к снижению конкуренции и ухудшению качества корпоративного управления», — говорится в документе.

Для стимулирования роста необходимо сократить роль государства в экономике. «Совершенствование нормативно-правовой базы и развитие честной конкуренции могут способствовать улучшению деловой среды для российских и иностранных инвесторов и созданию в России равных условий для всех участников бизнеса. «Новая нормальность» в виде низких цен на нефть уже не оставляет возможности медлить с процессом трансформации России из страны, зависящей от сырьевых ресурсов, в диверсифицированную экономику, в которой ведущая роль принадлежит частному сектору», — считают авторы доклада.

По мнению директора Института проблем глобализации Михаила Делягина, усиление зависимости России от сырьевого сектора — «естественный результат работы правительства [Дмитрия] Медведева и Центробанка [Эльвиры] Набиуллиной, которые душат экономику». Как он сообщил EurasiaNet.org, развитие экономики блокируется повышенными требованиями по резервированию к коммерческим банкам, делающими «сверхопасным» процесс кредитования предприятий несырьевого сектора. «Не говоря уже о том, что ключевая ставка ЦБ [от которой зависит стоимость кредитов в стране] для этих предприятий выше, чем их рентабельность, поэтому в условиях отсутствия устойчивого спроса на несырьевую продукцию они не имеют возможности нормально кредитоваться», — пояснил он.

Чтобы перейти от «разграбления экономики» к ее развитию, по мнению Делягина, необходимо направлять деньги резервных фондов (в которых хранится около 7,8 трлн рублей) не на финансирование дефицита бюджета, а на развитие экономики. В этом случае «мы не знали бы сейчас куда деваться от профицита [превышения доходов над расходами], поскольку реализация новых проектов привела бы к мощному потоку налогов».

«Помимо этого, нужно ограничить финансовую спекуляцию [операции банков и крупного бизнеса на Московской бирже], нормализовать систему образования и здравоохранения, гарантировать минимальный прожиточный минимум гражданам», — полагает Делягин.

Что касается России, то принимая во внимание все вышесказанное, можно сказать, что у нас существует все предпосылки к развитию «ресурсного проклятия», в силу выгодного географического положения, а также обширности территории. Наша страна является одним из мировых лидеров, обладающая высоким ресурсным потенциалом. Анализируя ситуацию, видно, что в российском экспорте преобладают сырьевые товары, прежде всего нефть и газ, причём доля экспорта минеральных продуктов увеличивается: в 2004 г. она составляла 57,8% от общего объёма экспорта, в 2005 г. - 64,8%, в 2006 г. - 65,9%, а в 2007 г. - 64,7%. Такая структура экспорта говорит о неустойчивости внешней торговли России, зависимости бюджета страны от мировых цен на энергоресурсы. Негативное влияние сырьевой ориентации экспорта можно отслеживать на протяжении всей истории экономического развития РФ. Например, если в 1970-х гг. мировые цены на нефть и газ росли, увеличивая экспортные доходы России, то в период противоположной тенденции 1980-1990-х гг. условия внешней торговли страны значительно ухудшились.

Наталья Волочкова из ЦЭФИР, проанализировав экономические показатели страны, пришла к выводу, что признаки «голландской болезни» в России отсутствуют. По ее мнению, доля нефтегазового сектора в экспорте хоть и выглядит устрашающе и составляет 2/3, вклад его в ВВП насчитывает всего 19% на душу населения. Все это свидетельствует, по словам Волочковой о развитии других секторов национальной экономики. Стагнации в обрабатывающей промышленности не обнаружено. Напротив: по данным Госкомстата РФ, за 2007г. год рост производства в сельском хозяйстве достиг 3,1% против 3,6% в 2006 году. Рост в обрабатывающем производстве составил 7,9% против 2,9% в 2006-м. Более того, обрабатывающие отрасли промышленности наиболее высокими темпами растут именно в годы самого высокого роста цен на сырьевые товары.

Однако многие экономисты, оценивая те же цифры с привлечением различных экономических показателей, рассуждают на эту тему и приходят к противоположному мнению, считая, что, признаки «голландской болезни» в России налицо. И с ними трудно не согласиться. При колоссальных экспортных доходах, формируемых на 60% за счет сырой нефти, нефтепродуктов и газа, при огромном профиците торгового баланса (более $10 млрд. в месяц) и золотовалютных резервах, в 1,5-2 раза превышающих оптимальный уровень, при "пухнущем" от изъятых из экономики средств стабфонде темпы роста экономики и промпроизводства существенно замедлились. По утверждению чиновников, экономика не способна "переварить" избыток нефтедолларов, и государству следует стимулировать отток капитала из страны, направив средства на досрочное погашение внешнего долга.

Кроме того, наблюдается один из главных симптомов голландской болезни: укрепление реального курса национальной валюты (курс рубля укреплялся соответственно с января 2003 года по июль 2008) в основном за счет роста цен на энергоносители, которые в июле достигнув максимума, начали снижаться только под влиянием кризисных тенденций мировой экономики.

Таким образом, проблема «ресурсного проклятия» в России не теряет своей актуальности и на фоне мирового кризиса лишь подчеркивает необходимость ее решения. Центральное место в экономике современной России занимает добыча и экспорт природных ресурсов. Однако этот хорошо известный факт не исключает возможности принципиально иного экономического развития отдельных регионов - их устойчивого развития, сохраняющего природный потенциал для будущих поколений. В случае выявления таких реально существующих территорий можно будет оценить перспективы реализации концепции устойчивого развития для страны в целом. Центральное место в экономике современной России занимает добыча и экспорт природных ресурсов. Однако этот хорошо известный факт не исключает возможности принципиально иного экономического развития отдельных регионов - их устойчивого развития, сохраняющего природный потенциал для будущих поколений. В случае выявления таких реально существующих территорий можно будет оценить перспективы реализации концепции устойчивого развития для страны в целом.

За рассматриваемый период ВВП в сопоставимых ценах вырос на 28 % (рис. 1), при этом объем основных фондов экономики страны в сопоставимых ценах вырос на 2 %, численность экономически активного населения за тот же период - на 2 %. Из сравнения темпов роста ВВП с изменением стоимости основных фондов и численности занятых в экономике можно предположить, что связь этих факторов производства с приростом ВВП была крайне незначительной.

По результатам проведенного графического анализа можно сделать вывод о том, что изменение таких факторов, как труд и капитал, на протяжении последних лет очень слабо влияет на изменение ВВП. Несколько более тесная связь отмечается между динамикой затрат на НИОКР и ВВП. В большей степени рост валового внутреннего продукта коррелирует с ростом добычи нефти. На втором этапе выделения тех производственных факторов, которые имеют наибольшее значение в создании ВВП России, была изучена отраслевая структура валового выпуска и добавленной стоимости экономики страны. Главной отраслью российской экономики является промышленность: в ней формируется 27,6 % всей добавленной стоимости (рис. 4). Второй по значимости отраслью экономики является торговля, посредническая деятельность и общественное питание. В этой отрасли формируется около 23 % ВВП. Вклад прочих отраслей в формирование ВВП не превышает 10 %.

Сложившаяся структура добавленной стоимости российской экономики имеет ярко выраженный сырьевой характер. Отрасли, которые прямо или косвенно связаны с природопользованием, являются «локомотивами» национального экономического роста.

По данным Госкомстата , в 2003 г. на долю основных отраслей природопользования пришлось более 18,5 % всей добавленной стоимости экономики, в т.ч. 13,3 % - на долю экспортно-ориентированных отраслей. Эти данные подвергнуты сомнению в докладе Всемирного Банка о состоянии российской экономики за 2003 г. .

Природные ресурсы дают более 80 % объема экспорта, а доходы от экспорта нефти и газа равны 20 % ВВП.

По мнению экспертов Всемирного Банка, официальные статистические данные занижают роль нефтегазовых отраслей в добавленной стоимости и завышают значение отрасли торговли и посреднических услуг. Причина кроется в трансфертном ценообразовании.

Многие компании, особенно в нефтегазовом секторе, уходят от уплаты налогов путем продажи своей продукции аффилированным торговым компаниям по ценам ниже рыночных. Эти торговые компании-однодневки перепродают товары конечному потребителю по рыночным ценам, а разницу делят с производителем.

Обычно торговые компании регистрируются в регионе, где можно получить налоговые льготы. Трансфертное ценообразование сокращает налоговые выплаты производственных компаний за счет искусственного занижения их прибыли. Однако тем самым вносится искажение в систему национальных счетов. Величина добавленной стоимости, сформированной в секторе торговли и услуг, и доля этих секторов в ВВП искусственно завышаются.

На основе анализа данных о наценках в секторе торговли в России в сравнении с Великобританией и Нидерландами эксперты Всемирного Банка пересчитали структуру ВВП и пришли к выводу, что доля нефтегазового сектора составляет около 25 % против 9 % по официальным данным.

Доля нефтедобычи составляет 13 % против 7 %; нефтепереработки - 5 % против 1 %; газовой промышленности - 7 % против 1 %. Таким образом, основу роста большинства макроэкономических показателей составляет интенсивная эксплуатация природных ресурсов в процессе промышленного производства.

По оценкам Д.С. Львова, удельный вес фактора природных ресурсов составляет около 75 % в годовом приросте доходов частного и государственного сектора экономики страны . Следует отметить, что в развитых странах от 80 до 95 % прироста ВВП приходится на долю фактора научно-технического прогресса .

Определить его роль в формировании ВВП предлагается далее на основе анализа структуры промышленного производства России.

Промышленность составляет основу экономики нашей страны. Несмотря на пережитые кризисы в течение последних 15 лет, эта отрасль определяет уровень экономического развития в стране. В 2003 г. в ней было создано 38 % валового выпуска страны, 27 % добавленной стоимости всей экономики.

Характерной чертой промышленного производства в нашей стране является неравномерность развития отраслей.

Производственная сфера может быть поделена на два сектора: экспортно-ориентированный сырьевой сектор, который сохранил относительную стабильность за счет переориентации на внешний рынок, и остальную экономику, ориентированную на внутренний рынок и характеризующуюся крайне низкой рентабельностью и неплатежеспособностью .

Экспортно-ориентированный сектор представлен такими ведущими отраслями, как нефтедобывающая, нефтеперерабатывающая, угольная, газовая промышленности, черная и цветная металлургия.

В основе их производства лежит эксплуатация природного капитала. Поэтому распределены они крайне неравномерно по территории страны: только в тех регионах, территория которых богата запасами природных ресурсов.

В секторе, ориентированном на внутренний спрос, можно выделить два типа производств: традиционные и высокотехнологичные производства.

К отраслям с наиболее высокой концентрацией высокотехнологичных производств сегодня относятся машиностроение и химическая промышленность.

В целом по стране с 1990 г. по 1998 г. промышленное производство сократилось почти в 2 раза и составило 50,8 % от уровня 1990 г. При этом наибольший спад производства наблюдался в перерабатывающем секторе промышленности.

Его ведущая отрасль - машиностроение и металлообработка - к концу 1998 г. сократила объемы промышленного производства на 68 % по сравнению с 1990 г. (рис. 5).

Таким же значительным был спад в других перерабатывающих отраслях: пищевая промышленность - на 43 %, химическая и нефтехимическая - на 58 %, промышленность строительных материалов - на 70 %, легкая промышленность - на 89 %.

Наименьший спад наблюдался в электроэнергетике: объемы промышленного производства составили в 1998 г. 74 % от объемов 1990 г., в топливной отрасли объемы сохранились на уровне 64 % от 1990 г., а в черной и цветной металлургии - на уровне 52 % и 54 % соответственно.

Начиная с 1999 г. отмечается промышленный рост, и уже в 2003 г. уровень промышленного производства составил 66 % от уровня 1990 г. Лидерами роста в течение всех этих лет являлись сырьевые отрасли, ориентированные на экспорт.

В 2003 г. объемы промышленного производства данных отраслей были приближены к уровню 1990 г. более, чем в других отраслях: в топливной отрасли - 86 % от 1990 г., в черной и цветной металлургии - 79 % и 80 % соответственно.

Также следует сказать о наметившемся росте производства в перерабатывающих отраслях.

В частности, в 2003 г. в машиностроении и металлообработке был отмечен такой же высокий темп роста промышленного производства в течение года, как и в сырьевых отраслях - 9,4 %, при этом объемы производства составили только лишь 62 % от уровня 1990 г.

Однако эксперты Всемирного Банка в своем докладе о состоянии экономики России за 2003 г. доказывают, что ориентированные на внутреннее потребление сектора промышленности смогли вырасти на 5,6 % исключительно благодаря машиностроению. А оно, в свою очередь, добилось темпов роста в 9,4 % за счет увеличения на 35,8 % производства вагонов, которые требовались для перевозки нефтепромышленности .

Отраслевая структура промышленной продукции также претерпела существенные изменения (рис. 6). В 1990 г. ведущей отраслью промышленности было машиностроение иметаллообработка - 28 % от общего промышленного выпуска.

К 1998 г. ее доля сократилась до 15 %. Начиная с 1999 г. удельный вес машиностроения в общей структуре промышленного выпуска стал возрастать и в 2003 г. достиг 21 %.

На фоне более высоких темпов падения производства в перерабатывающих отраслях удельный вес продукции сырьевых отраслей возрастает (табл. 1). Если в 1990 г. стоимость продукции топливной промышленности, черной и цветной металлургии занимала 17 % от общей стоимости продукции промышленности, то в 1998 г. она уже составляла 26,1 %. Начиная с 1999 г. благоприятная внешнеэкономическая ситуация на мировых сырьевых рынках способствовала более высоким темпам роста в сырьевых отраслях. В 2003 г. на их долю приходилось 37,5% стоимости всего промышленного выпуска страны. Средняя доля добавленной стоимости в объеме промышленной продукции не самая высокая - 36 % в валовом выпуске отрасли. По данным Госкомстата (Система таблиц)«Затраты - Выпуск» России за 2001 г.) , один из основных показателей эффективности производства отрасли на макроуровне - доля добавленной стоимости в величине валового выпуска - сильно варьировался по отраслям промышленности (табл. 2).

Наиболее доходным в промышленности сегодня является сырьевой сектор. По сравнению с другими отраслями, доля добавленной стоимости в отраслях этого сектора очень велика: нефтедобывающая - 71 %, газовая 68 %, угольная - 54 %. Хотя и здесь встречаются отрасли с низкой эффективностью: в нефтеперерабатывающей промышленности доля добавленной стоимости - 17 %. Сектор перерабатывающей промышленности имеет более низкие показатели доходности. Одной из причин является высокая неоднородность этого сектора. Общий спад в перерабатывающем секторе проявился по всей стране. Сегодня отрасли, ориентированные на внутренний спрос, в основном, испытывают нехватку инвестиционных ресурсов и не имеют возможности внедрять высокотехнологичные производства. Эксплуатация устаревшего оборудования, низкая заработная плата занятых на производстве приводят к низкой доле добавленной стоимости в объеме промышленной продукции таких отраслей. Однако в перерабатывающем секторе промышленности есть отдельные производства, эффективно функционирующие в отдельных регионах, которые благодаря выгодному географическому положению, накопленному ранее техническому и научному потенциалу смогли привлечь инвестиции для внедрения высоких технологий. Такие производства создают более высокую добавленную стоимость в объеме производимой продукции.

Основными характеристиками высокотехнологичных производств является более высокий уровень оплаты труда занятых, относительно более высокая доля заработной платы и добавленной стоимости в валовой продукции, повышенный коэффициент обновления основных производственных фондов, наиболее высокое соотношение машиновооруженности рабочих и фондовооруженности всех занятых.

Средняя заработная плата персонала в целом выше, чем зарплата рабочих. Для таких производств характерна пониженная фондовооруженность и материалоемкость продукции, а также низкая доля рабочих среди занятых . В целом, отраслевая структура промышленного производства имеет «утяжеленный» характер, что свидетельствует о крайне низком уровне инновационной активности и неэффективном использовании ресурсов труда и капитала в экономике. Оценивая роль природных ресурсов как производственного фактора, можно сделать вывод о том, что именно эксплуатация природного капитала является движущей силой экономического развития России.

Вице-президент РАЕН, член Высшего горного Совета России, почетный президент Ассоциации геологических организаций, доктор технических наук, профессор, руководитель аппарата Советников МГРИ-РГГРУ им. Серго Орджоникидзе

Проблемы, с которыми сталкивается сегодня российская геология, могут завтра стать серьезным тормозом для развития не только горной промышленности, но и всей экономики страны. Порой забывают, что именно минерально-сырьевая база, прираставшая на протяжении десятилетий крупными открытиями газа и нефти, угля, металлических руд, других полезных ископаемых, дала возможность России выжить в 90-е годы и стабильно существовать в 2000-е. Однако сам принцип воспроизводства был нарушен, о чем свидетельствуют падающие показатели по величине и качеству запасов многих видов сырья. Можно ли переломить ситуацию и что необходимо сделать для восстановления нормальной работы геологических организаций? Мы обратились с этим вопросом к видному деятелю советского периода, министру геологии СССР в 1975-1989 годах, под руководством которого отечественная геология была одной из самых мощных в мире.

Евгений Александрович, прошло почти 20 лет существования новой России, которая освободилась от необходимости тратить средства на поддержку входивших в состав СССР «дотационных республик», резко снизила затраты на оборону и при этом стала мировым лидером по добыче и экспорту углеводородов, реализуя их по рекордно высоким ценам. Казалось бы, в такой стране все должны жить обеспеченно, но, как свидетельствует статистика, по уровню жизни мы занимает лишь 67-е место в мире. Получается, что сырьевое богатство вовсе не служит источником процветания. Правы ли те, кто настаивает на преодолении нашей «сырьевой специализации» как обязательном условии нормального развития?

Наблюдая за ходом наших реформ, немецкие журналисты в беседе с Д.А. Медведевым как-то заметили, что модернизация российской экономики не очень продвинулась за последние годы. В ответ Президент РФ сказал буквально следующие: «Зависимость нашей экономики от сырья возникла не в то время, когда Путин был президентом, а уже лет 40 назад. Чтобы это изменилось, требуется достаточно длительное время».

Давайте разберемся. Сырьевая зависимость Советского Союза 40 лет назад (в 1970 г.) выражалась лишь в том, что рост его экономики тогда напрямую зависел от сырьевых ресурсов, необходимых в первую очередь для внутреннего производства. Но в структуре экспорта доля топливно-энергетических товаров составляла только 15,7 %, тогда как машин и оборудования - 21,5 %, продовольствия и сельскохозяйственного сырья - 8,4 %. В структуре российского экспорта в 2009 году топливно-энергетические товары составляли 69,1 %, машины и оборудование (в основном военного назначения) - 6 %, продовольствие и сельскохозяйственное сырье - 3,4 %.

Экспорт топливно-энергетических товаров СССР в ценах 1970 года составил 1,92 млрд долл., или 8 долл. на душу населения. В 2008 году экспорт топливно-энергетических товаров достиг 317,4 млрд долл., что соответствует 2237 долл. на душу населения. Таким образом, зависимость страны по этой статье экспорта выросла в 280 раз! Произошло это потому, что подавляющая часть унаследованного от СССР производственного потенциала (многопрофильный машиностроительный комплекс, электроника, химическая отрасль, лесопереработка, легкая промышленность, сельское хозяйство и т.д.), не получив должного развития, постепенно деградировала, и тем, кто руководит страной, пришлось усиленно эксплуатировать сохранившийся в жизнеспособном состоянии сырьевой сектор. За счет него, главным образом, и заделывались многочисленные бреши в бюджете, банковско-кредитной системе, социальной сфере.

Российские недра расплатились за такую политику более чем щедро. С 2000 по 2010 год из нашей страны вывезено 1 трлн 917,8 млрд м 3 природного газа, 2 млрд 236,8 млн т сырой нефти и 917 млн т нефтепродуктов. Все это богатство, принадлежащее по Конституции всему народу, потянуло на 1 трлн 390 млрд 642 млн долл. Это - без учета серых схем, позволяющих нефтеэкспортерам существенно занижать реальные доходы, и без учета других минерально-сырьевых и природных ресурсов.

Отсюда вывод: минерально-сырьевой комплекс спас от коллапса, который нависал над Россией все эти годы так называемой стабильности.

Я, естественно, не разделяю бытующего во властных структурах и распространенного среди значительной части российского общества мнения, будто вся наша беда в том, что у нас сырьевая экономика. Убежден, это - наше великое преимущество, дар свыше! А вот то, что богатейший, уникальный по мировым меркам, ресурсный потенциал не удается использовать для технологического прорыва и выхода, как теперь говорят, «на инновационную траекторию развития» - здесь вина тех, кто взял на себя управление столь сложной экономикой как российская и оказался неподготовленным к выполнению этой ответственной миссии.

Поскольку правительственные чиновники, судя по их высказываниям, не представляют последствий создавшейся ситуации, я бы хотел шире поставить вопрос, особо выделив существующие угрозы национальной безопасности России. С одной стороны, налицо гипертрофированное развитие экспорта топливно-энергетических ресурсов и ускоренный вывоз стратегических видов сырья. С другой стороны - экспансия на внутренний рынок России зарубежного оборудования (в том числе и рядового), повседневных товаров и услуг, за которые приходится платить заработанной валютой. Все это ведет к быстрому исчерпанию сравнительно легкодоступных и богатых по минеральному содержанию месторождений полезных ископаемых. Ответов на эти вызовы пока нет, и даже подходы не просматриваются.

Что представляет собой минерально-сырьевой комплекс страны сегодня?

Россия унаследовала от СССР положение самой обеспеченной минерально-сырьевыми ресурсами страны. Наша доля в мировых запасах нефти составляет 13 %, газа - 32 %, угля - 23 %, железных руд 28 %, свинца, цинка, кобальта, нике­ля - от 10 до 36 % и т.д. Валовая ценность разведанных и предварительно оцененных запасов составляет 28,5 трлн долл., оценка прогнозных ресурсов приближается к 140 трлн долл., причем более двух третей из них приходится на топливно-энергетические ресурсы. Ежегодно из российских недр извлекаются полезные ископаемые на сумму около 150 млрд долл., их экспорт обеспечивает более 80 % валютных поступлений в страну. Безусловно, в последнее десятилетие влияние России на состояние мировых рынков углеводородного сырья и металлов заметно усилилось, однако произошло это в связи с резким снижением внутреннего потребления, что можно оценить скорее как отрицательный момент.

В минерально-сырьевом комплексе России сосредоточено около 40 % фондов промышленных предприятий. На его долю приходится 13 % балансовой стоимости основных фондов, не менее 33 % ВВП и более 70 % объема экспорта страны. Такие виды полезных ископаемых, как нефть, газ, уголь, железные руды, медь, никель, золото, платиноиды, алмазы, апатиты, калийные соли, асбест обладают прочной и достаточно освоенной минерально-сырьевой базой и развитыми горнодобывающими и перерабатывающими мощностями. Менее заметную роль Россия играет в мировом производстве марганцевого и хромового сырья, свинца, вольфрамовых и молибденовых концентратов.

Как видим, минерально-сырьевой комплекс продолжает сохранять фундаментальное значение для российской экономики, помогая ей держаться на плаву. Однако сегодняшнее состояние самого МСК можно оценить как критическое. Здесь накопилось немало проблем как в организационном, технологическом, так и в законотворческом планах.

Разве мало проблем было в советское время?

Все имеет свою точку отсчета. По данным академика В.И. Вернадского (1915 г.), к началу XX века в Европе использовали 61 элемент Периодической системы Менделеева, а в России - только 31, из них всего по 17 были известны месторождения с разведанными или предварительно оцененными запасами. Но в трудные и голодные 20-е годы десятки геологических экспедиций приступили к разведке недр. Были открыты сотни месторождений полезных ископаемых, имевших стратегическое значение для бурно развивавшейся промышленности. Благодаря достижениям советской геологии всего за 12 лет - в течение трех первых неполных предвоенных пятилеток (1929-1940 гг.) - добыча угля в стране увеличилась в 4,7 раза; нефти - в 2,7 раза,- природного газа - более чем в 10 раз; железной руды в 5 раз; марганцевой руды - в 3,7 раза и т.д. В основе мощного промышленного взлета, который пережила страна в этот период, лежала хорошо продуманная стратегия опережающего исследования недр, создания научных заделов и открытий.

После войны геологическим исследованиям уделялось еще большее внимание. В 1946 году Комитет по геологии при СНК СССР был преобразован в Министерство геологии СССР - первое в мире министерство геологии. Была создана мощная система исследования недр и обеспечения прироста запасов. Она включала 50 НИИ, 60 научно-производственных (в том числе территориальных) организаций, 30 заводов по выпуску геофизического, бурового и др. оборудования. На геологию работало свыше 700 тыс. специалистов.

В 70-80-е годы были реализованы крупные по мировым масштабам общегеологические и сырьевые проекты: глубокое и сверхглубокое континентальное бурение, создание геотраверсов, масштабное изучение Западно-Сибирской и других нефтегазоносных провинций с выявлением и разведкой крупнейших месторождений углеводородного сырья, а также других полезных ископаемых на всей территории страны. Были развернуты работы по геологическому изучению Арктики, Антарктики и дна Мирового океана. Геологическая служба страны через свои специализированные предприятия проводила работы в более чем 40 странах мира и завоевала высокий международный авторитет. Впервые в мире были начаты комплексные работы по созданию интегрированной системы «космос - воздух - земля - скважина», завершить которые не удалось из-за событий начала 90-х годов.

Проблемы в советской геологии, конечно, были, но это не мешало ей развиваться. И заметьте, мы почти двадцать лет живем за счет ранее созданной минерально-сырьевой базы. Сейчас обстановка значительно хуже. Ранее созданные заделы иссякают, а новые не создаются.

Что же мешает нормальному развитию геологической отрасли?

Министр природных ресурсов Ю.П. Трутнев отмечал, что такие страны, как Австралия, Канада, США, Бразилия вкладывают в разведку 8-10 % от стоимости добытого сырья, а в России расходы на разведку составляют лишь 0,2 % от стоимости добычи. При этом министр считает, что в целом дела идут не так уж и плохо: вложения в геологоразведку за 2004-2009 годы возросли в 4 раза, доходы государства от продажи прав на недропользование увеличились в 12 раз, а поступления от налога на добычу полезных ископаемых - в 6 раз. Если верить его словам, за предыдущие годы было обеспечено воспроизводство таких полезных ископаемых как газ, уголь, драгоценные металлы, а по уровню запасов нефти Россия в 2010 году вышла на уровень 1999 года. Таким образом, делает вывод министр, «ликвидирован тот разрыв между производством и потреблением, который был создан за 15 лет недовоспроизводства минерально-сырьевой базы».

Не могу разделить столь оптимистический взгляд. Для огромной, недостаточно изученной территории РФ крайне важно заниматься опережающим, стратегическим исследованием недр. Перспективы открытия новых месторождений в России огромны - это знает весь мир. Но система исследования недр, техническая и технологическая база разрушены. В 1996-2004 годах из 193 предприятий, находившихся в ведении Минприроды РФ, прекратили существование (по разным причинам), перепрофилированы, переданы в собственность субъектов РФ, реорганизованы 82 предприятия. В настоящее время в ведении Роснедр находится всего 22 предприятия и 4 учреждения с численностью около 30 тыс. человек на всю Россию, и они, естественно, неспособны выполнять возложенные на них задачи. К тому же нарушена система кадровой подготовки и, как результат, снизился уровень квалификации кадров.

Среди наиболее серьезных ошибок, допущенных руководством страны в сфере недропользования, я бы особо выделил ликвидацию отчислений на воспроизводство минерально-сырьевой базы. При этом новые законодательные и правовые акты не создали благоприятных условий для нормальной работы горнодобывающих предприятий, а также для освоения ранее открытых месторождений. Недавно одобренная президиумом Правительства «Стратегия развития геологической отрасли России до 2030 года» изобилует декларативными положениями при отсутствии конкретных формулировок. Что неудивительно: она готовилась в чиновничьих кабинетах, без учета имеющегося огромного опыта и мнений специалистов-производственников. Впрочем, это тема отдельного разговора.

Можно ли, с учетом перечисленных факторов, спрогнозировать ситуацию в минерально-сырьевой базе и последствия для сырьевых отраслей и экономики в целом?

Сейчас в России практически исчерпан поисковый задел, являющийся единственной научной основой для последующего наращивания разведанных запасов. Нынешняя долгосрочная государственная программа изучения и воспроизводства минерально-сырьевой базы России не позволяет компенсировать объемы добычи новыми запасами. До 2025 года произойдет серьезное исчерпание разведанных запасов нефти и газа, почти трех четвертей запасов никеля, меди, молибдена. Резко снизятся запасы свинца и цинка, алмазов, золота и серебра. Обострятся проблемы в сырьевой базе железных руд (-11 %), воль­фрама (-13 %), циркония (-20 %), а также олова, бокситов, тантала, ниобия и других видов полезных ископаемых.

В долгосрочной перспективе максимальное восполнение выбывающих запасов не превысит 70 % от сегодняшнего уровня.

К сожалению, в современной России трудно сколько-нибудь обстоятельно спрогнозировать развитие экономики, особенно в территориальном разрезе, не разобравшись с тем, каким потенциалом недр мы будем располагать. А разве можно это сделать при сложившейся динамике в разведочном бурении, к примеру, на нефть? Сравните: в 1975 году оно составляло 7,3 млн м, а в 2005 году лишь 0,9 млн м. При этом учтем, что добыча фонтанным способом в 1975 году составляла 51,9 %, а в 2005 только 6,2 %. Отсюда вывод: при таких темпах работ ожидать новых открытий не приходится.

Если снижение объемов ГГР будет продолжаться и дальше, это приведет к самым серьезным последствиям для России.

А как вы оцениваете использование имеющейся сырьевой базы?

Если бы экспортируемое сырье перерабатывалось с той же глубиной, как, допустим, в США, то экономика России по объему сегодня могла бы стать второй в мире. Но пока сложившаяся у нас экономическая система, в том числе налогообложение, стимулирует экспорт ресурсов, а не их переработку.

Можно согласиться, что сравнение с американской экономикой не вполне корректно. Но тогда возьмем другой, более понятный пример. В 1990 году мощности по пиролизу газового сырья в Саудовской Аравии и России были примерно одинаковы: 2,3-2 млн т. К 2006 году переработка в Саудовской Аравии увеличилась более чем в 3 раза и составила 7,8 млн т против все тех 2,2 млн т в России. В 2012 году, с учетом реализуемых проектов, разрыв уже будет шестикратным: 17,5 млн т против 3,1 млн т. Таков результат, с одной стороны, продуманной структурной политики, грамотного управления и рационального использования углеводородного сырья в Саудовской Аравии, а с другой стороны - бездумной погони за быстрой прибылью в России, которая гордится своим лидерством в экспорте нефти и газа.

Действующие у нас законы чрезвычайно либеральны по отношению к нефтедобывающим компаниям. Позволяя извлекать сверхприбыли, они не обязывают вкладывать деньги в современные методы добычи. И эти деньги благополучно вывозятся из России вслед за нефтью. По этой причине не удается переломить многолетнюю тенденцию снижения коэффициента извлечения нефти, из-за чего в недрах остались не извлеченными около 15 млрд т ценнейшего сырья, что сопоставимо с суммарной добычей за всю историю нефтяной промышленности России.

Подобные упущенные возможности и доходы имеют место в использовании и других видов природных ископаемых. Так, Россия, будучи главным игроком на рынке палладия (около 60 % мирового экспорта этого металла), вполне могла бы поддерживать выгодный для себя уровень цен. Вместо этого она добивается их обрушения, поскольку экспорт в какой-то момент превышает не только спрос, но и добычу, для чего задействуются государственные резервы, накопленные в советскую эпоху. С какой целью это делается, трудно объяснить, если только в дело не вмешались личные и групповые интересы, поставленные выше интересов государства.

А возьмите урановую промышленность, которая потребляет около 6 тыс. т урана, а производит всего 3,3 тыс. т в год. Пока нас выручают складские запасы урана, созданные в советскую эпоху в объеме 240 тыс. т. Но они быстро истощаются, в том числе благодаря сделке с США, которым мы продаем высокообогащенный оружейный уран для последующей переработки в низкообогащенный и использования на американских АЭС. В то же время и США, и Китай активно пополняют свои стратегические запасы, скупая урановое сырье и месторождения по всему миру, осуществляя масштабные геологоразведочные работы, при этом консервируя или ограничивая добычу урана в пределах своих национальных территорий.

Из всего сказанного напрашивается вывод, что отдельными улучшениями дела не поправишь и необходимы принципиально новые управленческие решения. Какие именно?

Мне представляется, что в управленческом плане мы идем по ложному пути. Нынешние функции министерств - написание всевозможных директив, в том числе в виде нормативных документов, формально не изменились с советских времен. Но тогда эти бумаги несли в себе реальное содержание и, в общем и целом, исполнялись. Сами же министерства представляли собой, по существу, холдинговые компании, которые, управляя подчиненными предприятиями, были полноценными хозяйствующими субъектами и действовали в рамках общего государственного плана. Сошлюсь на мнение выдающегося ученого, нобелевского лауреата Жореса Алферова: создание мощных отраслевых министерств он назвал «крупнейшим изобретением советского периода». А вот сегодняшние министерства, на мой взгляд, - это глубоко эшелонированная бюрократическая система, где постоянно плодятся коррупция и непрофессионализм.

Для эффективного управления экономикой в России необходимо изменить функции многих структур исполнительной власти. Должен быть создан общефедеральный орган индикативного макроэкономического планирования и разработки макроэкономических балансов ресурсов и объемов производства продукции, основанных на научных прогнозах спроса и предложения. А министерства в соответствующих секторах должны заниматься отраслевым планированием и разработкой балансов производства и потребления и организацией их исполнения.

Очевидно, что социально-экономическое развитие, геополитическое положение и роль России в мировом сообществе и сейчас, и в перспективе в значительной мере определяются ее минерально-сырьевым потенциалом и стратегией его использования. Исходя из этого, я выделяю организационные преобразования, как начало восстановления системы исследования недр, и появление органа в правительстве, который бы взял ответственность за кардинальный вопрос государственной экономики - стратегическую минерально-сырьевую обеспеченность страны. Такой орган - условно назовем его «Государственный комитет (Министерство) геологии и недропользования» - должен осуществлять следующие важные функции:

• восстановление системы стратегического исследования недр с целью создания перспективного задела обеспечения страны важнейшими видами полезных ископаемых;
• научно-аналитическая разработка минерально-сырьевой политики на перспективу 30 и даже 50 лет;
• анализ и оценка перспектив потребления, экспорта, импорта минерального сырья и разработка предложений по покрытию дефицита;
• разработка предложений по созданию запасов минерального сырья и материалов для обеспечения деятельности государства в особых условиях;
• оценка приоритетных интересов государства по минерально-сырьевым ресурсам и материалам в других регионах и странах, выработка политических и экономических предложений для реализации необходимых действий на государ­ственном уровне, исходя из главной задачи - поступления в страну минерального сырья, особенно стратегически важного.

Необходимо отчетливо представлять, что среди угроз национальной безопасности России есть немало таких, которые непосредственно связаны с ситуацией в ее минерально-сырьевом комплексе. В их числе:

• гипертрофированное развитие экспорта топливно-энергетических ресурсов и других видов стратегических видов сырья;
• исчерпание сравнительно легкодоступных и богатых по минеральному содержанию месторождений полезных ископаемых;
• чрезмерная зависимость от импорта зарубежного оборудования, технологий и при этом 15-20-летнее отставание от развитых государств в научно-технических и технологических разработках по важнейшим направлениям (дегазация угольных шахт и утилизация метана в промышленных целях, создание технических и технологических комплексов с дистанционным управлением - горная робототехника, микробиологическое обогащение полезных ископаемых и др.).

Об этих и других предложениях должно быть известно высшему руководству страны. Еще в 2004 году в письме на имя В.В. Путина члены бывшего правительства СССР - Н.К. Байбаков, СВ. Колпаков, М.И Щадов, М.С. Зотов и я - пытались обратить внимание на то критическое состояние, в котором оказался минерально-сырьевой комплекс России. Были и другие обращения на ту же тему. В ответ - тишина!

Вы полагаете, ситуация безнадежна?

Я геолог и, как представителю этой замечательной профессии, мне свойственен оптимизм. Я вижу, что можно возродить стратегическое исследование недр, и знаю, как это сделать. Думаю, единственное, что мешает сегодня, это непрофессионализм, бациллами которого поражены многие сферы в нашей стране. Эту болезнь надо выжигать каленым железом.

И еще давайте задумаемся: какую страну мы строим? Какова ее идеология? Это не абстрактный вопрос. Это вопрос мобилизации людей, средств, ресурсов. И если на него будет дан ответ, то возникает продолжение - наличие экономической стратегии: цель, задачи, приоритеты развития, экономические возможности, результат.

Вполне справедливо считается, что современная экономика и политическая система Запада являются конечным результатом многовекового развития, и нельзя его механически переносить на иную почву. У нас нет возможности и необходимости повторять весь путь, пройденный Западом, тем более что это не сократит разрыв, а, возможно, даже увеличит его. Для России необходима особая «догоняющая» модель общественного развития. Такую модель успешно реализовала в свое время Япония, а вслед за ней Южная Корея и ряд других азиатских стран, включая дружественный Вьетнам. Эта страна начала преобразования в 1991 году, одновременно с известными переменами в России, но с гораздо более низкого уровня. Что в итоге? Вьетнамцы смогли совершить мощный рывок: валовой внутренний продукт за десятилетие (с 2001 по 2010 гг.) вырос в 3,2 раза, создано 8 млн новых рабочих мест, безработица не превышает 4,5 %. Созданы благоприятные условия для предпринимательской деятельности, но государство сохраняет за собой наиболее доходные отрасли (52 % ВВП дает госсектор и 48 % - негосударственный). По-видимому, во Вьетнаме удалось создать и реализовать гораздо более успешную модель экономического роста.

Специалисты утверждают, что в XXI веке будет продолжаться интенсивный рост потребления практически всех видов минерального сырья. В течение полувека мировое потребление нефти увеличится в 2-2,2 раза, природного газа - в 3-3,2 раза, железной руды - в 1,4-1,6 раза, алюминия - в 1,5-2 раза, меди - в 1,5-1,7 раза, никеля - в 2,6-2,8 раза, цинка - в 1,2-1,4 раза. В связи с этим объем горно-добычных работ возрастет более чем в пять раз, главным образом за счет разведки и эксплуатации новых месторождений, разведанных в пределах континентальной суши.

Россия просто обязана по-настоящему заняться развитием собственной минерально-сырьевой базы и на этой основе других промышленных отраслей. Иначе мы неминуемо окажемся на задворках мировой истории.

Публикацию подготовил Сергей Игоревич Добрынин