Еще до начала гражданской войны в Сирии интерес к местным месторождениям проявляли крупнейшие инвесторы из Китая, Индии и Великобритании. Но сегодня, похоже, главным партнером Дамаска станут не они, а Россия. Впрочем, «нефтяной» вопрос для Сирии сегодня скорее не экономический, а сугубо политический.
ИГИЛ ударило и по Поднебесной
Каждый день из Сирии приходят новости о военных победах правительственной армии: поддержке российской авиации солдаты вытесняют боевиков «Исламского государства» * из населенных пунктов вблизи от сирийско-иракской границы. В пятницу пал город Абу-Камаль, который с 2012 года был под контролем «Свободной сирийской армии», а с июля 2014 года его захватили и удерживали террористы «Исламского государства».
Абу-Камаль — последний из крупных городов, который оставался под контролем боевиков, в сирийской провинции Дейр-эз-Зоэр. С самого начала войны она играла стратегическую роль, поскольку на территории этой провинции находятся крупнейшие в стране нефтяные месторождения. В масштабах Ближнего Востока они были, конечно, небольшими — а вот в экономики самой Сирии экспорт нефти играл значительную роль.
К началу гражданской войны в 2011 году добыча природного газа в Сирии составляла 5,3 млрд. кубометров, сырой нефти — почти 400 тысяч баррелей в сутки (0,5% от общемирового показателя). Вся добыча находилась в руках государственной Syrian Petroleum Company, которая после начала войны фактически прекратила деятельность.
Ведь нефтедобыча в стране оказалась сначала в руках повстанцев, воюющих против правительства, а затем — террористов, воюющих и с правительством, и с повстанцами. С 2014 года именно «Исламское государство» контролировало фактически всю нефте- и газодобычу в Сирии, причем для террористической группировки контрабанда углеводородов стала также главным источником доходов.
А ведь до начала гражданской войны свои бизнес-интересы в нефтяном секторе Сирии имели многие государства. В частности, государственная нефтяная монополия Syrian Petroleum Company работала с такими транснациональными монстрами как Royal Dutch Shell (Великобритания-Голландия), Oil and Natural Gas Corporation (Индия) и China National Petroleum Company (Китай).
Отдельные месторождения в долине Евфрата, близ сирийско-иракской границы контролировали французская Total, канадская Suncor Enegry, люксембургская Kylczyk Investments, египетская IRP, американская Triton, хорватская NA-Industrija nafte и другие.
Пестрая компания, не находите?!
Будет ли достроен Арабский газопровод?
Особо стоит сказать о британской компании Gulfsands Petroleum, миноритарная доля в которой принадлежала мультимиллионеру Рами Махлуфу , двоюродному брату Башара аль-Асада (отец бизнесмена, Мохамед Маклуф , сестра которого был замужем за бывшим главой государства Хафезом аль-Асадом ). Семья Мухлуфов к началу гражданской войны создала гигантскую бизнес-империю, стоимость активов которых оценивалась в $ 5 млрд.
В числе международных игроков, имеющих интересы в Сирии, называли также три российских компании — «Татнефть», «Уралмаш» и «Союзнефтегаз».
«Союзнефтегаз», связанная с бывшим (с 1993 по 1996 годы) министром энергетики России Юрием Шафраником , стала первой международной компанией, которая после начала войны (в декабре 2013 года) подписала с официальным Дамаском договор о сотрудничестве в энергетической сфере: он подразумевал геологоразведку в сирийских территориальных водах стоимостью $ 90 млн. Охраняли геологов российские моряки.
Имея весьма скромные запасы углеводородов, Сирия, однако, представляет интерес благодаря уникальному местоположению для прокладки перспективных маршрутов транзита энергоресурсов. Стоит напомнить, что уже в 2008 году на территории Сирии был введен в строй участок Арабского газопровода — он протянулся от южной границы с Иорданией до электростанций Тишрин и Дейр Али. Прокладкой занималась российская компания «Стройтрансгаз».
Планировалось, что газопровод пойдет и дальше на север, чтобы обеспечить транзит «голубого топлива» в Турцию. «Стройтрансгаз» уже получил контракт, однако ветка так и не была построена из-за начала гражданской войны. Но с тех пор идут разговоры о его возможном возобновлении.
Внешним игрокам не нужен «сирийский» мир
Так кто получит контроль над месторождениями углеводородов в Сирии после окончания войны? Этот вопрос «Свободная пресса» адресовала научному сотруднику Фонда стратегической культуры и Института востоковедения РАН Андрею Арешеву.
— Вопросы экономического восстановления страны и распределения доходов от продажи энергоресурсов так или иначе должны стать частью процесса политического урегулирования в Сирии, который активно поддерживает российская сторона, — считает Арешев. — В частности, предполагаемый Конгресс национального диалога призван начать обсуждение будущего государственного устройства страны.
Однако на этом пути будет много подводных камней. В частности, диалог официального Дамаска с курдами пока не привел к ощутимым прорывам. Да и задачи внешних игроков могут кардинально отличаться от целей установления долгосрочного мира в стране.
«СП»: — Могут ли нефть и газ Сирии — которые теперь снова контролирует Дамаск — оказаться источником нового витка конфликта? Ведь в 2011 году гражданская война начиналась именно по такому сценарию…
— Прежде всего, нужно отметить что часть месторождений углеводородов на восточном берегу Евфрата все еще находится под контролем «Сирийских демократических сил».
Вы правы, что экономический фактор играл значительную роль при возникновении и разрастании сирийского конфликта. К сожалению, террористические группировки, зачастую используемые в качестве рычага внешнего влияния, могут серьезно затруднить восстановление и эксплуатацию нефтегазовых месторождений. Кстати, данное явление характерно не только для Сирии. Вспомните Ирак, Ливию, Алжир…
Вся добыча Сирия — как одна «Башнефть»
Директор Института энергетической политики (бывший заместитель министра энергетики РФ) Владимир Милов уверен, что нефтяная проблема перед Сирией практически не стоит. Соответственно, и делить здесь нечего.
— Тема нефти в Сирии чрезвычайно раздута журналистами, — рассказал Милов в беседе со «Свободной прессой». — Люди слышат слова «Сирия» и «нефть» и начинают возбуждаться: это давняя традиция — связывать все конфликты на Ближнем Востоке с нефтяными интересами. Но специалисты всегда говорили, что в Сирии нефти почти нет, это жалкие капли. Сирия добывала всей страной до войны столько же, сколько у нас одна «Башнефть», и почти все это шло на покрытие внутреннего потребления.
«СП»: — Но есть же месторождения вдоль Евфрата — где самые ожесточенные бои, кстати, продолжаются до сих пор?
— Понятное дело, что в любой войне за какие-то месторождения будет борьба. Но в Сирии месторождения очень плохого качества, нефть тяжелая, ее непросто перерабатывать. Плюс к тому Асад был, есть и будет под западными санкциями, это не даст ему возможность особо ничего экспортировать. Сейчас Сирия вообще — нетто-импортер.
* «Исламское государство» (ИГ) решением Верховного суда РФ от 29 декабря 2014 года было признано террористической организацией, его деятельность на территории России запрещена.
В международном аэропорту Дамаска в конце июня этого года приземлился частный самолет из Объединенных Арабских Эмиратов. На борту находились представители ряда разведывательных агентств и служб безопасности США. После приземления делегация направилась на встречу с директором Главного управления безопасности Сирийской Арабской Республики генерал-майором Али Мамлюком.
Отдельно хотелось бы остановиться на личности генерал-майора Али Мамлюка. Он достаточно долго является человеком из ближайшего окружения президента Сирии Башара Асада. Опытный политик, который умеет найти общий язык и с Москвой, и с Тегераном. С ним готовы общаться и представители монархий Персидского залива. Например, в 2015 году он был в Саудовской Аравии. Именно Али Мамлюку доверяют самые деликатные поручения, в том числе, переговоры с внешними врагами официального Дамаска.
По имеющейся информации, встреча американской делегации и директора Главного управления безопасности САР продолжалась четыре часа. Были обсуждены разнообразные аспекты семилетней войны. Затем американцы сделали свое предложение. Предложили вывод своих войск из Эт-Танфа и Восточного Евфрата на трех условиях: полный уход Ирана из Сирии, долю в добыче нефти на северо-востоке Сирии, получение разведданных о террористах, которые могли бы представлять угрозу западным странам в будущем.
Это предложение было отклонено сирийской стороной по всем пунктам.
В отношении представления разведданных о террористах было заявлено, что их раскрытие зависит от изменения политической позиции США по отношению к Сирии. САР уже делится подобной информацией с ОАЭ и Иорданией.
По поводу полного ухода Ирана из Сирии. По этому пункту делегация из США отстаивает интересы Израиля, своего главного союзника на Ближнем Востоке. В ответ Али Мамлюк подчеркнул, что Сирия – это суверенная страна, и что Соединенные Штаты являются оккупантами, которые вошли на территорию САР без разрешения, таким же образом США могут ее покинуть. Он также отметил, что Сирия является частью широкой оси, есть союз с Тегераном и ливанской «Хезболлой».
Следует отметить, что в понедельник на этой неделе в ливанских СМИ появилась информация о том, что движение «Хезболла» получило официальную просьбу сирийского правительства остаться на территории Сирии после завершения войны для участия в процессе «постконфликтного примирения».
На прошлой неделе успешно прошел визит министра обороны Ирана Амира Хатами в САР. В ходе этой поездки у министра была встреча с президентом САР Башаром Асадом. Во время этого визита между сторонами было подписано соглашение о военном сотрудничестве.
Конечно же, основным условием со стороны американцев было получение своей доли в добыче нефти на северо-востоке Сирии. Выставление этого условия раскрывает истинные цели, из-за которых был развязан гражданский конфликт в стране. Главная задача США и их союзников в сирийской войне – захватить природные ресурсы Сирийской Арабской Республики.
В отношении доли от запасов сирийской нефти Али Мамлюк сказал американской делегации, что Сирия не заинтересована в ведении бизнеса со странами, стремящимися свергнуть ее правительство. Он также отметил, что по вопросу сотрудничества в нефтяной сфере есть Россия и другие страны, которые не сговаривались против сирийского народа.
Регион Сирии, богатый нефтью, находится на восточном берегу реки Евфрат. Эту территорию контролируют Сирийские демократические силы, созданные и поддерживаемые США. Сирийские демократические силы (СДС) представляют собой в основном курдскую военную группировку с небольшим присутствием местных арабских кланов.
На подконтрольной СДС территории находится 70 процентов нефтяных месторождений Сирии. До войны, в 2010 году, доля дохода нефтяной промышленности в бюджете страны составляла 25%, сейчас значительно меньше. Крупнейшее месторождение Сирии – месторождение аль-Омар, расположено недалеко от города Дейр эз-Зор.
Во время недавней пресс-конференции Министра обороны США Джейса Мэттиса и Председателя Комитета начальников штабов ВС США Джозефа Данфорда было сообщено, что на территории Сирии находится 2200 американских военнослужащих. Группировка СДС насчитывает около 50 тысяч человек.
Ситуация по региону, находящемуся под контролем СДС, сложная. Попытка со стороны сирийского правительства решить вопрос исключительно военным путем может привести к прямому боевому столкновению с ВС США и их союзниками по коалиции. И этот фактор надо учитывать.
Основная надежда на внутри сирийский диалог. Диалог между частью курдского движения и Дамаском уже идет, рассматривается вопрос по определенной автономии региона. Он возник сразу после сделки США и Турции по сирийскому городу Манбиджу, которая ударила по интересам курдов. Курдское движение раскололось на две части: часть пошла на переговоры с сирийским правительством, вторая часть по-прежнему идет в фарватере политики США.
Есть также примеры успешной экономической кооперации между курдами и правительством Сирии. Идет обмен нефти из месторождения «Аль-Омар» в Дейр-эз-Зоре, которое подконтрольно YPG/PKK, на топливо в определенной пропорции. Сирийское правительство и Сирийские демократические силы достигли соглашения о совместном управлении плотиной Табка в западной части провинции Ракка.
Однако договоренности между официальным Дамаском и курдами оставляют за бортом интересы американских нефтяных компаний.
Сирийскому правительству нужно будет договориться и с местными племенами. При их поддержке шансы одержать победу на северо-востоке Сирии гораздо выше. Возможно, есть резон выделить им долю от будущих нефтяных доходов, и это будет решающим аргументом в переговорах.
Для США есть еще одна важная причина остаться в этом регионе, особенно в Дейр эз-Зоре. Именно через Дейр эз-Зор проходят магистральные пути, связывающие Ирак и Сирию. Иран, в свою очередь, очень заинтересован в открытии коридора из Ирака к Сирии. Этого Соединенные Штаты допустить, конечно же, не могут.
Здесь активную помощь США будет оказывать Израиль. Премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху, комментируя заключение соглашения о военном сотрудничестве между Сирией и Ираном, пригрозил нанести удары по сирийским правительственным объектам и объектам Ирана на территории Сирии.
Таким образом, основная и самая жестокая схватка на территории Сирийской Арабской Республики еще впереди. Предстоит война за нефтяные ресурсы на северо-востоке страны.
Сирийское правительство с помощью Москвы и Тегерана может решить данную проблему через внутри сирийский диалог, получение поддержки со стороны местных племен, а также при условии повышения издержек для пребывания американского военного контингента и союзников США на территории Сирии через организацию широкого партизанского движения.
По мере того, как продвигается процесс мирного урегулирования ситуации в Сирии, для ее руководства становится все очевиднее – в стране, почти до основания разрушенной войной, пора начинать налаживать мирную жизнь и производство. По крайней мере, на тех территориях, которые уже освобождены от террористов.
Многие обозреватели почему-то любят говорить, что, мол, «Сирия - это не Ливия, у нее нет больших запасов нефти и газа». Это – весьма распространенное заблуждение.
Четвертая по запасам на Ближнем Востоке
По словам эксперта по энергетике Усамы Монахида из ближневосточного «Карнеги-центра», Сирия сегодня занимает четвертое место по запасам среди нефтегазодобывающих стран Ближнего Востока, особенно после того, как на ее территории норвежские специалисты разведали крупнейшие месторождения газа.
До начала гражданской войны запасы нефти на сирийских месторождениях оценивались в 2,5 миллиарда баррелей. При этом сирийские нефтяные и газовые месторождения сосредоточены, главным образом, в восточной и северо-восточной частях страны - они соединены трубопроводами с Дамаском, Хомсом и Алеппо. До того, как Запад начал планомерно наводнять страну головорезами со всего мира, уровень нефтедобычи в Сирии в 2010-м составлял 386 тысяч баррелей в день.
По мере того, как в стране разгоралась гражданская война, он планомерно падал, составив в 2012-м уже 186 тысяч баррелей. Сегодня, вследствие разрушения инфраструктуры и захвата месторождений боевиками ИГ 1 , правительство Сирии официально добывает всего 20 тысяч баррелей в день.
Небольшая норвежская компания еще до войны провела геологическую разведку в сирийских территориальных водах, и нашла на шельфе 14 огромных нефтяных бассейнов. Среди них – четыре крупнейших месторождения на участке от ливанской границы до сирийского города Баниас.
Аналитики из US Geological Survey оценили неразведанные запасы морского месторождения «Джабаль Нафти» на границе Сирии и Ливана, в объеме от 3 до 17 миллиардов баррелей «черного золота». Его разработка может «катапультировать» Сирию в ряды наиболее передовых стран, обеспечив добычу нефти на уровне сегодняшнего Кувейта. По мнению экспертов, в мирных условиях, да еще при стабильном уровне инвестиций в геологоразведку, Дамаск смог бы добывать 6–7 млн баррелей «черного золота» в день - лишь вдвое меньше, чем Саудовская Аравия.
Также в довоенный период в Сирии норвежские специалисты нашли колоссальные объемы газа. По их оценкам, в этой стране только доказанные запасы газа составляют 284 миллиарда кубометров, а горючих сланцев – 50 миллиардов тонн. Однако для того, чтобы извлечь все эти богатства из недр, Дамаску нужно освободить большинство месторождений от «присосавшихся» к ним террористов, после чего инвестировать еще десятки миллионов долларов в добычу.
Сколько времени потребуется на восстановление
По мнению экономиста-блогера Олега Макаренко, сирийскую промышленность и производство можно относительно быстро восстановить. Ведь в Сирии, даже с учетом огромных военных потерь и массовой эмиграции населения, остались десятки тысяч специалистов, способных быстро вспомнить профессиональные навыки и взяться за дело.
Заводы, особенно нефтеперерабатывающие, восстановить можно довольно быстро, поскольку в Сирии еще остались тысячи квалифицированных кадров. Если есть персонал – то можно восстановить и добычу, и производственные цепочки. Да, это стоит немалых денег – но это возможно, - уверен Макаренко. – Вспомните, как СССР и Германия восстанавливались после Второй Мировой войны: работа заводов была возобновлена в считанные месяцы, хотя города были почти полностью разрушены.
Для того, чтобы начать полноценное восстановление добывающей промышленности, в Сирии предстоит для начала освободить от террористов и поставить под надежный контроль правительства ведущие . Ведь даже самые скромные «инвестиции первого этапа» в добычу «черного золота» составляют десятки миллионов долларов. Ни одна компания в мире, включая российские «Газпром» или «Роснефть», не станет тратить такие деньги на новые скважины или восстановление старых в случае, если сохранится риск, что они вновь могут попасть в руки боевиков ИГ или «Джебхат-ан-Нусры» (организации запрещены в РФ).
Таким образом от сирийской армии сейчас требуется неспешное, но планомерное продвижение широким фронтом в направлении Пальмиры и надежное закрепление на нефтеносных полях вокруг нее. Только в этом случае инвесторы смогут участвовать в разработке месторождений газа и нефти там.
Взгляд на перспективу
Что касается дальнейших перспектив, то для их реализации понадобится опять же неспешное продвижение в сторону Дейр эз-Зора, где сосредоточены основные разведанные запасы нефти. Сейчас их контролирует ИГИЛ 1 , пользуясь близостью иракской границы, откуда происходит постоянная подпитка боевиками и оружием. Поэтому получение контроля над месторождениями Дейр эз-Зора – достаточно отдаленная перспектива.
А вот восстановление двух крупнейших нефтеперерабатывающих завода Сирии, в последние годы практически простаивавших из-за захвата месторождений повстанцами, можно начинать уже в ближайшее время. По данным экспертов, эти два предприятия в ходе сирийской войны ни разу не попадали в руки боевиков, а от случайных бомбардировок пострадали весьма незначительно.
В целом, развитие нефтяной промышленности даст очень эффективный толчок развитию Сирии и дело не только в деньгах. В ходе восстановления понадобится много рабочих рук, исчезнет безработица, а население поверит в перспективы своей страны.
1 Организация запрещена на территории РФ.
Согласно подписанному в конце января рамочному договору об энергетическом сотрудничестве Россия получит исключительное право на добычу газа и нефти в Сирии.
Соглашение выходит далеко за рамки договоров, описывающих условия сотрудничества в сфере ремонта и восстановления буровых установок и добывающей инфраструктуры. Россияне займутся также обучением нового поколения сирийских сотрудников нефтяного сектора и энергетическим консалтингом. Благодаря этому шагу Москве удастся упрочить свою позицию на Ближнем Востоке.
Из-за продолжающейся с 2011 года войны сирийский энергетический сектор пришел в упадок. Местным нефтеперерабатывающим предприятиям требуется масштабная модернизация. До войны их мощность составляла 250 тысяч баррелей в сутки, сейчас она сократилась вдвое. Пока будет действовать введенное ЕС эмбарго, на поддержку европейских компаний Сирии рассчитывать не приходится. Ни Брюссель, ни Вашингтон не отменят запрет на импорт сирийских углеводородов по политическим причинам: продолжающиеся уже больше шести лет военные действия не привели к смене режима, у власти остается Башар Асад, которого обвиняют в применении химического оружия и других преступлениях.
Россия, Иран и Сирия
Страны, которые могли бы помочь сирийцам восстановить нефтегазовый сектор, — это Россия и Иран. Согласно договорам, подписанным в сентябре прошлого года, запуском сирийских нефтеперерабатывающих предприятий и восстановлением разрушенных энергетических сетей должны были заняться иранские компании. Фронт работ очень велик: потребуется запустить новые проекты на суше и на море, обновить устаревшую технику. При этом следует учитывать, что внутренний спрос на углеводороды будет расти, поскольку для восстановления разрушенной войной экономики понадобятся дополнительные энергетические мощности. Очевидно, что без помощи извне Сирии не удастся быстро вдохнуть в добывающий сектор новую жизнь.
Тегеран рассчитывал на появление консорциума Иран — Венесуэла — Сирия, который мог бы претворить эти планы в жизнь, однако из-за серьезных экономических проблем, возникших у Каракаса, придется искать другие решения. В настоящий момент иранскому Корпусу стражей исламской революции удалось добиться одной из своих целей — взять под контроль сирийский телекоммуникационный сектор.
Россия, против которой продолжают действовать европейские и американские санкции, не боится ограничительных мер: она давно научилась с ними успешно справляться. Шаги, которые предпринимает Кремль, свидетельствуют о том, что он намеревается добиться доминирующей позиции в этой части мира. Его долгосрочная стратегия, судя по всему, включает в себя восстановление сирийского нефтегазового сектора.
В 2015 году Международный валютный фонд предполагал, что на эту цель придется потратить 27 миллиардов долларов, но, по последним данным, цифра увеличилась до 35 — 40 миллиардов. Эти деньги понадобятся на восстановление всей инфраструктуры (трубопроводов, насосных станций и так далее), которую можно запустить заново только после проведения ремонтов. По политическим соображениям процесс не затронет занятые сирийскими курдами северные провинции, где находятся большие месторождения нефти. Неясным остается также будущее месторождений (в том числе крупнейшего — Аль-Омар) на территориях, контролируемых силами, которые пользуются поддержкой Запада, а не сирийской армии.
Кто будет добывать в Сирии нефть и газ?
До сих пор неизвестно, какая российская компания займется восстановлением сирийского энергетического сектора. В первые четыре года войны на территории Сирии работал Союзнефтегаз, но в 2015 году он решил уйти из этой страны. Другой кандидат — это Татнефть, занимающаяся разработкой нефтяных и газовых месторождений в Татарстане. Сирия была одной из первых стран, где эта российская компания пробовала свои силы на международном рынке, так что когда появятся благоприятные условия, она захочет туда вернуться. Кроме того, есть шансы, что присоединиться к своему конкуренту решат такие государственные гиганты, как Роснефть и Газпромнефть.
В 2002 году в Сирии добывалось 677 тысяч баррелей нефти в день. Перед началом гражданской войны этот показатель составлял 380 тысяч баррелей, а сейчас упал до уровня в 14 — 15 тысяч баррелей. Снижение объема добычи газа было не столь значительным из-за важной роли, которую играет это сырье в сирийской экономике: 90% добывающегося в стране голубого золота идет на производство электричества. В довоенный период объем добычи доходил до 8 миллиардов кубометров в год, сейчас он составляет 3,5 миллиарда кубометров.
До войны сирийская нефть шла в основном на экспорт в Европу, этому способствовало географическое положение страны и то, что главными игроками в этом секторе сирийской экономики были такие европейские компании, как Shell и Total. Поскольку европейский запрет на поставки сирийской нефти продолжает действовать, новому владельцу добывающей инфраструктуры придется найти для сирийских углеводородов новые рынки сбыта. Логичной в этом контексте представляется ориентация на страны региона: Турцию или Ливан.
С экономической точки зрения России выгоднее взять под контроль газовые месторождения. Газ выступает в Сирии основным сырьем для производства электроэнергии, значит, на внутреннем рынке спрос на него останется стабильным. Кроме того, есть большая вероятность, что на сирийском континентальном шельфе в восточной части Средиземного моря находится месторождение, не уступающее по объему запасов месторождениям «Зохр», «Левиафан» и «Афродита».
Цель — доминирующая позиция в регионе
Москва стремится закрепить свою позицию в Юго-Западной Азии. В Иракском Курдистане ведут работу Роснефть и Газпромнефть, в восточных странах бассейна Средиземного моря добычей газа на морских месторождениях занимается Новатэк. Нефть и газ — это не только энергоресурсы. В первую очередь они нужны химической промышленности для изготовления вездесущей пластмассы, смазочных материалов, пестицидов, лекарств, а также получения разнообразных веществ, необходимых для производства других материалов и продуктов, в том числе химических удобрений. Современный человек не представляет себе жизни без всего этого.
Если России удастся взять под свой контроль сирийские месторождения, она получит невоенный инструмент влияния на международную политику и сможет эффективнее воздействовать на ОПЕК. Кремль готов направить на удовлетворение своих геополитических амбиций множество ресурсов как финансовых, так интеллектуальных и человеческих.
Подпишитесь на нас
Фото из открытых источников
Ключи к нефтегазовым правам Сирии теперь, кажется, переданы России … стране, которая была приглашена, в полном соответствии с международным правом, всемирно признанным правительством Сирии, чтобы бороться с ИГИЛ.
В соответствии с рамочным соглашением об энергетическом сотрудничестве, подписанным в конце января, Россия теперь будет иметь исключительные права на добычу нефти и газа в Сирии.
Более того, соглашение идет значительно дальше этого, в нем оговаривается возможность восстановления поврежденного бурового оборудования и инфраструктуры, консультативная поддержка и обучение нового поколения сирийских нефтяников. Однако, главным международным аспектом и основной частью этого события является окончательное и не ограниченное никакими условиями закрепление российских интересов на Ближнем Востоке.
Перед началом кровавой гражданской войны сирийская нефтедобыча колебалась вокруг, приблизительно, 380,000 баррелей в день. Она тогда снижалась в течение некоторого времени, после небывалой пиковой производительности 677,000 баррелей в день в 2002 г. И, хотя Исламское государство, как предполагается, загнано в подполье, текущая производительность все еще находится на катастрофическом уровне 14-15 000 баррелей в день.
Что касается газа, то его добыча снизилась в меньшей степени (оно упало с 8 млрд кубометров в год до 3.5 млрд кубометров в год), из-за его большего значения для национальной экономики. 90 процентов произведенного газа в Сирии использовались для производства электроэнергии (в противоположность нефти, которая или перерабатывалась внутри страны или экспортировалась), и ввиду этого, правительство приложило дополнительные усилия (поскольку перспективы возврата месторождений стали достаточно реальными), чтобы первыми вернуть под свой контроль месторождения газа.
Если сказать что тот кто возьмет на себя энергетический сектор Сирии, получит безлюдные развалины, то это будет явное приукрашивание действительности. Нефтеперерабатывающим заводам страны, после того, как их пропускная способность сократилась наполовину от довоенного уровня 250,000 баррелей в день, нужна полная реконструкция. Эта задача будет скорее всего выполняться иранскими компаниями, в соответствии с соглашениями, подписанными в сентябре прошлого года, которые также включают в себя реконструкцию поврежденной энергосистемы Сирии. Однако остается неясным, получит ли развитие этот проект, так как Тегеран рассчитывал на консорциум Иран-Венесуэла-Сирия, который мало реализуем в настоящий момент и на фоне разрушения Венесуэлы должно быть найдено новое решение. В любом случае Тегеран уже получил то, что он хотел в Сирии, поскольку Революционная гвардия Ирана уже взяла под контроль телекоммуникационный сектор.
Россия не единственная страна, которая могла бы помочь Сирии восстановить свою нефтегазовую отрасль - как сказано выше, Иран также мог бы приложить к этому руку. Однако Иран и так испытывает недостаток в фондах, чтобы ещё и инвестировать большие деньги в инфраструктуру Сирии. Ему самому нужна иностранная помощь, чтобы запустить новые проекты у себя дома и решить проблемы, обостренные стареющей инфраструктурой и быстро растущим спросом. Европейские компании вряд ли будут заинтересованы Сирией, если эмбарго ЕС не будет снято (действуют до 1 июня 2018г.). Так как конец крупномасштабных военных действий в Сирии не вызвал смены режима, и Башар аль-Асад остается президентом Сирии, было бы удивительно для Брюсселя не продлить режим санкций (США сделают это без всяких колебаний).
Что касается Москвы, то она не боится санкций, она уже находится под европейскими и американскими санкциями. Имея в виду долговременные цели, она могла бы даже согласиться на значительные расходы на восстановление нефтегазовой отрасли Сирии - в 2015-м МВФ оценил эти расходы в $27 миллиардов, текущая оценка находится скорее всего где-то между $35-40 миллиардами. Это включает восстановление и ввод в эксплуатацию всего бурового оборудования, трубопроводов, насосных станций и т.д. В некоторых областях, например, в населенных преимущественно курдами северных провинциях с их залежами тяжелой нефти, Москва вряд ли будет делать это. Кроме того, остается неясным, что произойдет с районами (включая самое большое нефтяное месторождение Сирии, Al Omar), которые были заняты прозападными ополченцами, а не сирийской армией.
К сожалению для Royal Dutch Shell (NYSE:RDS-A), которая была вынуждена, из-за строгого режима санкций, уйти с дававшего 100 тысяч баррелей в сутки месторождения Al Omar, Дамаск кажется полным решимости объединить энергетический сектор под руководством государственной нефтяной компании SPC. Посредством политического выкручивания рук и расширения политических прав курдов в объединенной Сирии, эта цель может быть достигнута; однако, проблема продажи нефти столь остра, как и проблема её добычи.
Большая часть сирийской экспортной нефти отправлялась в Европу, частично из-за ее географической близости, частично потому что европейские компании Shell и Total (NYSE:TOT) были крупнейшими участниками в секторе. Это невозможно теперь, пока запрет ЕС на сирийский экспорт нефти остается в силе. Таким образом новый владелец должен будет найти новые выходы на рынок, или полагаясь на соседние страны как Турция или Ливан, или найдя покупателей в Азии.
Интересно, что до сих пор не было или почти не было никаких разговоров о том - какая компания должна будет взяться за нелёгкую работу по приведению в чувство энергетического сектора Сирии. В течение военных лет только крохотный СоюзНефтеГаз рисковал работать в Сирии (и, в конечном счете, отказался от этого в 2015-м). Татнефть, государственное предприятие, которое разрабатывает нефтяные и газовые месторождения Татарстана, является очевидным кандидатом, так как Сирия (наряду с Ливией, себе в ущерб) была её первой попыткой интернационализировать свою деятельность. Как раз тогда когда Татнефть готовилась ввести в эксплуатацию нефтяное месторождение Qishma, вспыхнула полномасштабная война и компания была вынуждена оставить его. Татнефть, пятый по величине производитель России, заинтересована в возвращении в Сирию, как только позволят условия. Кроме того, пока еще неясно, хотели ли бы крупные государственные фирмы (Роснефть, Газпромнефть) присоединиться [к Татнефти].
Для России, лучшим (и более прибыльным) кажется решение брать под свой контроль месторождения газа. Если удастся обеспечить стабильные цены, то стабильная потребность внутри страны гарантирована, поскольку газ остаётся доминирующим энергоносителем для производства электроэнергии. Кроме того, на континентальном шельфе Восточного Средиземноморья имеются месторождения подобные Zohr, Leviathan и Aphrodite. Ливан, самые “сладкие” участки которого находятся между Zohr и Leviathan, также медленно, шаг за шагом двигается к тому, чтобы насладиться его предполагаемыми газовым дарами.
Прибрежный потенциал Сирии, несмотря на некоторые сейсмогеофизические отчеты по работам, проведенным в конце 2000-х, все еще покрыт тайной, по большей части слышны намеки, что он столь же велик как прибрежный потенциал Израиля, Египта или Кипра. По предварительной оценке Геолслужбы США потенциальные прибрежные запасы газа Сирии составляют 24 TCf (700 млрд кубометров), что более чем удваивает её общие (вместе с наземными) запасы газа, в то время как прибрежные запасы нефти Сирии оценены на уровне “всего лишь” 50 миллионов тонн, т.е. одна шестая её запасов нефти на суше.
Доказанные запасы Сирии составляющие 2.5 млрд баррелей (341 миллион тонн) нефти и 10.1 TCf (285 млрд кубометров) газа могли бы показаться скудными по сравнению с запасами соседнего Ирака или союзного Ирана. Учитывая, что одна треть его запасов - очень тяжелая, вязкая нефть, Дамаск должен будет подсластить соглашение чтобы привлечь большие российские имена - компании, которые действительно могут действовать, а не просто рискнуть. Но и геополитически, это мог бы быть очень разумный шаг.
Россия была чрезвычайно заинтересована в расширении своего плацдарма в Иракском Курдистане (Роснефть, Газпромнефть), подключению к прибрежным газовым месторождениям Ливана (НОВАТЭК), и, по большому счету, - к восточно-средиземноморским делам в целом. Для этого, контроль над нефтегазовой отраслью Сирии мог бы стать очень сильным, невоенным, инструментом.
