Согласно подписанному в конце января рамочному договору об энергетическом сотрудничестве Россия получит исключительное право на добычу газа и нефти в Сирии.
Соглашение выходит далеко за рамки договоров, описывающих условия сотрудничества в сфере ремонта и восстановления буровых установок и добывающей инфраструктуры. Россияне займутся также обучением нового поколения сирийских сотрудников нефтяного сектора и энергетическим консалтингом. Благодаря этому шагу Москве удастся упрочить свою позицию на Ближнем Востоке.
Из-за продолжающейся с 2011 года войны сирийский энергетический сектор пришел в упадок. Местным нефтеперерабатывающим предприятиям требуется масштабная модернизация. До войны их мощность составляла 250 тысяч баррелей в сутки, сейчас она сократилась вдвое. Пока будет действовать введенное ЕС эмбарго, на поддержку европейских компаний Сирии рассчитывать не приходится. Ни Брюссель, ни Вашингтон не отменят запрет на импорт сирийских углеводородов по политическим причинам: продолжающиеся уже больше шести лет военные действия не привели к смене режима, у власти остается Башар Асад, которого обвиняют в применении химического оружия и других преступлениях.
Россия, Иран и Сирия
Контекст
Сирия: война или схватка за газ?
Gli Occhi Della Guerra 23.10.2017Россия положила глаз на сирийский газ
Madar Al Youm 29.03.2017О «трудных буднях» нефтегазовой сферы Ирана
Donya-e Eqtesad 19.02.2018 Страны, которые могли бы помочь сирийцам восстановить нефтегазовый сектор, — это Россия и Иран. Согласно договорам, подписанным в сентябре прошлого года, запуском сирийских нефтеперерабатывающих предприятий и восстановлением разрушенных энергетических сетей должны были заняться иранские компании. Фронт работ очень велик: потребуется запустить новые проекты на суше и на море, обновить устаревшую технику. При этом следует учитывать, что внутренний спрос на углеводороды будет расти, поскольку для восстановления разрушенной войной экономики понадобятся дополнительные энергетические мощности. Очевидно, что без помощи извне Сирии не удастся быстро вдохнуть в добывающий сектор новую жизнь.Тегеран рассчитывал на появление консорциума Иран — Венесуэла — Сирия, который мог бы претворить эти планы в жизнь, однако из-за серьезных экономических проблем, возникших у Каракаса, придется искать другие решения. В настоящий момент иранскому Корпусу стражей исламской революции удалось добиться одной из своих целей — взять под контроль сирийский телекоммуникационный сектор.
Россия, против которой продолжают действовать европейские и американские санкции, не боится ограничительных мер: она давно научилась с ними успешно справляться. Шаги, которые предпринимает Кремль, свидетельствуют о том, что он намеревается добиться доминирующей позиции в этой части мира. Его долгосрочная стратегия, судя по всему, включает в себя восстановление сирийского нефтегазового сектора.
В 2015 году Международный валютный фонд предполагал, что на эту цель придется потратить 27 миллиардов долларов, но, по последним данным, цифра увеличилась до 35 — 40 миллиардов. Эти деньги понадобятся на восстановление всей инфраструктуры (трубопроводов, насосных станций и так далее), которую можно запустить заново только после проведения ремонтов. По политическим соображениям процесс не затронет занятые сирийскими курдами северные провинции, где находятся большие месторождения нефти. Неясным остается также будущее месторождений (в том числе крупнейшего — Аль-Омар) на территориях, контролируемых силами, которые пользуются поддержкой Запада, а не сирийской армии.
Кто будет добывать в Сирии нефть и газ?
До сих пор неизвестно, какая российская компания займется восстановлением сирийского энергетического сектора. В первые четыре года войны на территории Сирии работал Союзнефтегаз, но в 2015 году он решил уйти из этой страны. Другой кандидат — это Татнефть, занимающаяся разработкой нефтяных и газовых месторождений в Татарстане. Сирия была одной из первых стран, где эта российская компания пробовала свои силы на международном рынке, так что когда появятся благоприятные условия, она захочет туда вернуться. Кроме того, есть шансы, что присоединиться к своему конкуренту решат такие государственные гиганты, как Роснефть и Газпромнефть.
В 2002 году в Сирии добывалось 677 тысяч баррелей нефти в день. Перед началом гражданской войны этот показатель составлял 380 тысяч баррелей, а сейчас упал до уровня в 14 — 15 тысяч баррелей. Снижение объема добычи газа было не столь значительным из-за важной роли, которую играет это сырье в сирийской экономике: 90% добывающегося в стране голубого золота идет на производство электричества. В довоенный период объем добычи доходил до 8 миллиардов кубометров в год, сейчас он составляет 3,5 миллиарда кубометров.
До войны сирийская нефть шла в основном на экспорт в Европу, этому способствовало географическое положение страны и то, что главными игроками в этом секторе сирийской экономики были такие европейские компании, как Shell и Total. Поскольку европейский запрет на поставки сирийской нефти продолжает действовать, новому владельцу добывающей инфраструктуры придется найти для сирийских углеводородов новые рынки сбыта. Логичной в этом контексте представляется ориентация на страны региона: Турцию или Ливан.
С экономической точки зрения России выгоднее взять под контроль газовые месторождения. Газ выступает в Сирии основным сырьем для производства электроэнергии, значит, на внутреннем рынке спрос на него останется стабильным. Кроме того, есть большая вероятность, что на сирийском континентальном шельфе в восточной части Средиземного моря находится месторождение, не уступающее по объему запасов месторождениям «Зохр», «Левиафан» и «Афродита».
Цель — доминирующая позиция в регионе
Москва стремится закрепить свою позицию в Юго-Западной Азии. В Иракском Курдистане ведут работу Роснефть и Газпромнефть, в восточных странах бассейна Средиземного моря добычей газа на морских месторождениях занимается Новатэк. Нефть и газ — это не только энергоресурсы. В первую очередь они нужны химической промышленности для изготовления вездесущей пластмассы, смазочных материалов, пестицидов, лекарств, а также получения разнообразных веществ, необходимых для производства других материалов и продуктов, в том числе химических удобрений. Современный человек не представляет себе жизни без всего этого.
Если России удастся взять под свой контроль сирийские месторождения, она получит невоенный инструмент влияния на международную политику и сможет эффективнее воздействовать на ОПЕК. Кремль готов направить на удовлетворение своих геополитических амбиций множество ресурсов как финансовых, так интеллектуальных и человеческих.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.
К детальному анализу темы сирийской нефти подтолкнуло заявление представителя министерства финансов США Адама Шубина (он отвечает за вопросы финансовой разведки). Террористическая организация ДАЕШ (ИГИЛ) заработала более $500 млн. на торговле нефтью, большая часть которой была продана Сирии под правительством президента Башара Асада, а меньшая часть Турции, сообщает Reuters со ссылкой на этого американского чиновника. Для экспертов это заявление не стало неожиданным — доподлинно известно, что и сейчас, когда основные сирийские месторождения находятся под контролем террористов (правительство контролирует сейчас только нефтегазовые месторождения западнее Пальмиры), Сирия не испытывает дефицита энергоресурсов.
Нет дефицита в бензине (в Дамаске литр бензина в переводе на российские деньги стоит сейчас 30−35 рублей), дизельном топливе при том, что сирийская армия для своих боевых операций расходует очень много солярки, сирийская авиация не ограничена в поставках критично важного керосина.
Более того, согласно отдельным источникам нефти хватает не только для нужд страны, но и для экспорта, в частности в Китай. Это косвенное подтверждение того, что правительство Сирии может через сеть посредников докупать нефть у ДАЕШ.
Так что же может происходить с добычей и, главное, продажей сирийской нефти на самом деле?
Сегодня в Сирии работают два НПЗ топливного профиля — в Хомсе и Баниясе, построенные при содействии советских специалистов соответственно в 1959 и 1979 годах. Причем НПЗ в Баниясе находится на побережье и может работать на привозной нефти (иранской и алжирской). Анализ движения танкеров, выполненный Bloomberg, показывает, что в год Иран отправлял в Сирию около 10 млн баррелей, то есть около 60 тыс. баррелей в день. В конце 1990-х годов в стране ежедневно добывалось ок. 66,5−80 тыс. т жидкого топлива. Уровень добычи нефти в Сирии в 2010 году составлял около 400 тысяч баррелей в день. Запасы нефти Сирии, по разным оценкам, составляют от 315 млн. до 342 млн. тонн.
Крупнейшие месторождения расположены на крайнем северо-востоке (в Карачуке, Сувайдии, Румайлане — сейчас эти территории находятся под контролем сирийский курдов, а не ДАЕШ — и окрестностях Дейр-эз-Зора). На северо-востоке и востоке в долине Евфрата эксплуатация залежей началась в конце 1960-х годов, а в районе Дейр-эз-Зора, где добывают особо высококачественную легкую нефть, — в 1980—1990-е годы. Именно этот район и выступает в качестве ресурсной базы для нефтяного бизнеса ДАЕШ.
По данным сирийской правительственной газеты Al Watan, под контролем ДАЕШ в относительной близости к границе Ирака находится скважина Аль-Омар, дающая до 15 тыс. баррелей ежедневно. Примечательно, что рабочий коллектив данного объекта после прихода ИГИЛ/ДАЕШ остался в целом прежним. Помимо уже упомянутого месторождения Аль-Омар у боевиков ДАЕШ в провинции Дейр аз-Зор есть и другие. Месторождение Аль-Танак, находящееся на востоке провинции, может посоперничать с Аль-Омар, по разным оценкам, здесь может добываться до 17 тыс. баррелей в день. Нефть здесь можно было до последнего падения цен купить за 20 долларов за баррель. Сейчас цена, видимо, уже значительно ниже. Месторождение объемом примерно в 600 тысяч баррелей в день — Аль-Таим — находится чуть западнее, ближе к важнейшему логистическому объекту ИГИЛ — дороге, соединяющей юго-восток Сирии и юг Турции (дорога также идет на север Ирака). К этим же нефтяным полям относится месторождение Аль-Харата объемом в 1000 баррелей в день. Всего, по данным The Guardian, на территориях Сирии, контролируемых «халифатом», находится шесть крупных нефтяных месторождений.
Что насчет возможных путей доставки нефти ДАЕШ покупателям?
Под контролем ДАЕШ сейчас по-прежнему остается относительно небольшой участок граничащей с Турцией территории между городами Дабик и Джарабулус. Но в этом коридоре очень активно работала по прихода еще ВКС РФ как авиация коалиции, так и сирийская правительственная авиация. Так что проходная способность этого транзитного коридора по определению не может быть высокой.
Показанные схемы контрабанды сирийской нефти ДАЕШ показывают, что транзит идет двумя путями: северо-западным через город Азаз и северо-восточным. Но Азаз сейчас находится под контролем остатков «Сирийской свободной армии» и боевиков Джабхат ан — Нусра, которые ведут достаточно серьезные боевые действия с ДАЕШ на севере провинции Алеппо.
Показанный на картах северо-восточный маршрут транзита нефти ДАЕШ вообще проходит через курдские территории (именно сирийские курды сейчас контролируют этот отрезок сирийско-турецкой границы).
Из этих фактов можно сделать только два вывода: или представленные карты некорректны, или в незаконных операциях с сирийской нефтью участвует не только ДАЕШ. Один из ключевых мифов о ДАЕШ — это финансовая модель группировки, основанная в основном на экспорте нефти в соседние страны, прежде всего в Турцию. Однако Financial Times написала, что ДАЕШ получает основной доход от реализации нефти на внутренних рынках. По версии, изложенной в FT, фактически сделки заключаются прямо на месте добычи нефти, где постоянно находятся независимые трейдеры, которые выкупают весь объем «черного золота» для последующей его перепродажи или переработки. Многие сделки координируются из Бейрута — основной биржи по нелегальной торговле сирийской нефтью. Чаще всего нефть перерабатывается в бензин и мазут, но из-за того, что большинство НПЗ не способны производить качественный бензин, основным продуктом, пользующимся спросом среди местного населения, является мазут (мазутом традиционно отапливаются дома в Сирии зимой, так что рынок для этого продукта очень большой, в первую очередь в Дамаске).
На текущий момент большинство мини-НПЗ в Сирии — это мобильные установки, собранные из подручных средств местными жителями (похожие на подпольные НПЗ в Чечне в конце 1990-х — начале 2000-х), поскольку относительно крупные НПЗ, принадлежавшие боевикам ДАЕШ, были уничтожены еще в результате авиаударов коалиции. Владельцы мобильных НПЗ уже успели заключить с боевиками долгосрочные соглашения по переработке незаконно добытой нефти.
Но есть и высокая вероятность того, что и правительство Сирии покупает продукцию этих мини-НПЗ через посредников для своих нужд (возможно, для дальнейшей более глубокой переработки на двух официальных НПЗ).
И с очень высокой вероятностью, такая схема работает в отношение нефти, добытой на курдской территории (правда, в этом случае встает вопрос о транзите нефти к НПЗ в Хомсе через территории, находящиеся под контролем ДАЕШ).
Весьма показательно, что ни авиация коалиции, ни сирийская авиация не бомбит нефтяные поля, находящиеся сейчас под контролем ДАЕШ.
Формально это объясняется заботой об экологии, но специалисты в нефтяной отрасли прекрасно знают, что нефтяная скважина может быть легко выведена из строя диверсионной группой без каких-либо серьезных последствий для экологии (примерно так, как блокировались скважины на Северном Кавказе перед захватом их немецкими войсками в годы Великой Отечественной войны).
Но явно всем сторонам в сирийском конфликте выгодно текущее положение вещей с добычей сирийской нефти.
Вообще, правильно определив механизм распределения от продажи сирийской нефти, можно серьезно приблизиться к поиску политического компромисса в стране и, как следствие, прекращению затянувшейся гражданской войны.
Итальянская нефтегазовая компания Eni заявила, что продолжит бурение в районе острова Кипр, несмотря на противодействие турецких властей. Об этом 15 марта 2018 года сообщило Министерство иностранных дел Кипра по итогам встречи главы дипломатического ведомства страны Никоса Христодулидеса и исполнительного вице-президента Eni Лапо Пистелли.
В феврале 2018 года турецкие военные корабли остановили принадлежавшее Eni судно, занимавшееся разведкой нефтегазовых ресурсов на шельфе Кипра. Тогда Турция заявила, что работы нарушают права турок-киприотов на пользование кипрскими углеводородами.
Также по теме
Кардак в отношениях: как далеко может зайти противостояние Греции и Турции на фоне военной операции Анкары в АфринеДелёж углеводородов и операция в сирийском Африне способствовали возобновлению старого спора между Турцией и Грецией, считают...
В последовавший затем дипломатический скандал были втянуты Европейский союз и США. Еврокомиссия потребовала от Анкары избегать угроз в отношении стран — членов ЕС. В свою очередь, турецкий президент Реджеп Тайип Эрдоган сравнил ситуацию , где турки проводят военную операцию, с обстановкой в Эгейском море.
«Наши права в Эгейском море и на Кипре те же самые», — подчеркнул он. Действия и заявления Турции осудила Греция. США, в свою очередь, подчеркнули необходимость уважения прав Кипра на добычу полезных ископаемых.
Причиной обострения традиционно напряжённых стало обнаружение геологоразведочным судном Eni за неделю до инцидента залежей природного газа на кипрском шельфе, запасы которых оцениваются в 170—230 млрд куб. м. Месторождение итальянская компания планирует развивать совместно с французской Total.
В разведке и эксплуатации газовых богатств Кипра активно участвуют и американские компании ExxonMobil и Noble Energy. 11 марта 2018 года к работе на шельфе Кипра приступили два судна Exxon. Одновременно в этом районе были замечены корабли десантной группы «Иводзима» 6-го флота ВМС США. Однако, несмотря на действия американцев, Турция по-прежнему продолжает заявлять, что считает неприемлемыми односторонние действия по эксплуатации ресурсов Кипра.
Лакомый кусок
В 2011 году на шельфе Кипра было найдено первое крупное месторождение газа, получившее название «Афродита». Сейчас его запасы оценивается в 200 млрд куб. м. Это одно из множества месторождений Левантийского бассейна — перспективного региона газодобычи, расположенного поблизости от ёмкого европейского газового рынка. Первое крупное открытие в этом районе — израильское месторождение «Тамар» с запасами в размере около 200 млрд куб. м — было сделано в 2001 году. За этим последовало обнаружение более крупных месторождений, самыми значимыми из которых стали израильский «Левиафан» с запасами до 650 млрд куб. м газа и египетский «Зохр» — 850 млрд куб. м.
«Газ действительно нашли в этом регионе, — отметил в беседе с RT генеральный директор Института национальной энергетики Сергей Правосудов. — Сейчас решают, куда он пойдёт, ищут рынки сбыта».
Интерес к разработке Левантийского бассейна проявили крупнейшие мировые газовые компании. Так, уже упоминавшаяся компания Noble Energy, помимо Кипра, работает на израильских месторождениях. «Зохр» разрабатывают Eni, «Роснефть» и BP.
Собирается начать добывать газ на своём шельфе и Сирия. В конце 2017 года министр нефти и природных ресурсов страны Али Ганем заявил, что газ начнут извлекать уже в начале 2019 года. По его словам, Дамаск уже согласовал контракты по добыче топлива с «дружественными странами».
31 января 2018 года Россия и Сирия подписали «дорожную карту» энергетического сотрудничества. Как отмечает Минэнерго, документ «предусматривает поэтапную реализацию стратегически важных проектов по восстановлению, модернизации, а также строительству новых энергообъектов на территории Сирии». По данным Геологической службы США, на сирийском шельфе может залегать до 700 млрд куб. м газа — в два раза больше, чем в материковой части страны.
В феврале 2018 года в нефтегазовую гонку включился Ливан. Права на поиски газа на его шельфе получила российская компания НОВАТЭК в консорциуме с Total и Eni. По ожиданиям ливанских властей, в их исключительной экономической зоне залегают также 700 млрд куб. м газа.
Битва за шельф
Этот шаг Ливана тут же вызвал негативную реакцию в Израиле. Дело в том, что принадлежность зоны, где должны идти поиски голубого топлива, оспаривается еврейским государством. Министр обороны Израиля Авигдор Либерман подчеркнул, что исследуемый кусок шельфа «по всем стандартам наш», и предостерёг иностранные компании от работы в этом районе.
Либерману ответили не только официальные ливанские власти, но и военизированное шиитское движение «Хезболла». Его лидер шейх Хасан Насралла заявил, что будет защищать морские границы Ливана от израильских посягательств и готов за пару часов остановить производство на израильских морских платформах.
- Лидер «Хезболлы» Хасан Насралла
- Reuters
После выступления Насраллы Израиль укрепил меры безопасности в местах добычи углеводородов, а в израильских СМИ появились заголовки о грядущей «Третьей ливанской войне».
«Открытие невероятных богатств трансформирует Восточное Средиземноморье в геополитическую горячую точку, и столкновения кажутся неизбежными, поскольку Россия и США могут использовать эту арену в своём постоянно возрастающем соперничестве», — отмечает саудовское издание Arab News.
К ливано-израильским противоречиям и вопросам, связанным с Кипром, добавляется традиционная напряжённость между Турцией и Грецией. Анкара и Афины придерживаются разных позиций относительно того, как должна проходить морская граница между странами в Эгейском море. Особое значение имеют так называемые серые зоны — незаселённые острова, принадлежность которых оспаривают и турки, и греки.
В начале февраля 2018 года Анкара объявила, что и она включается в газовую гонку. «Искать и исследовать эти ресурсы — наше суверенное право, — заявил министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу в интервью греческой газете «Катимерини». — Мы планируем начать в ближайшем будущем бурение в регионе Восточного Средиземноморья». В конце 2017 года Турция получила первое современное буровое судно — Deepsea Metro II.
- Корабль турецких ВМС
- Reuters
Глава турецкого МИД подчеркнул, что Анкара не признаёт договор между Кипром и Египтом о разделе морского шельфа и будет действовать без оглядки на это соглашение. Отношения между Египтом и Турцией были фактически прерваны после отстранения от власти в Каире в 2013 году правительства «Братьев-мусульман» во главе с Мухаммедом Мурси.
«Это мощнейший фактор конфликтного потенциала в регионе», — прокомментировал в интервью RT влияние нефтегазового фактора на политику стран Восточного Средиземноморья преподаватель НИУ ВШЭ Григорий Лукьянов. Причём, по словам эксперта, проблема выходит за границы только тех стран, что борются за морской шельф.
Арабо-израильский конфликт 2.0
«Те государства, которые не являлись газовыми и нефтяными гигантами, теперь представляют собой угрозу для сложившихся в регионе социально-экономических и политических отношений», — отмечает Лукьянов.
По словам эксперта, ключевая проблема в том, что энергетической державой может стать Израиль. Ранее он был импортёром энергоресурсов, сейчас же за счёт высокого инновационного потенциала еврейское государство превратится в реального конкурента арабских стран.
«Он может подавить их энергетические комплексы, что выводит на первый план новую вариацию арабо-израильского конфликта», — подчёркивает политолог.
По его мнению, фактор Ливана, где в лице «Хезболлы» сильно иранское присутствие, создаёт дополнительную проблему.
Также по теме
Полвека на разгадку: что могло послужить причиной гибели подлодок Франции и Израиля 50 лет назад в Средиземном море
Прошло полвека с тех пор, как в Средиземном море при невыясненных обстоятельствах затонули израильская подводная лодка Dakar и...
Политические и идейные разногласия Тель-Авива и Тегерана неизбежно наложатся на спор по поводу ресурсов. Интересы Турции, в свою очередь, вносят дополнительную сумятицу в возникающий в Восточном Средиземноморье клубок противоречий.
«Возникновение компромисса между Турцией и Ираном по Сирии даёт основание полагать, что эти страны могут договориться друг с другом», — отмечает эксперт. По его словам, это создаст проблемы для Израиля. И наоборот, опыт взаимодействия с Анкары с Москвой и Тегераном по Сирии может помочь обойти острые углы тогда, когда начнётся разработка сирийского шельфа, прямо граничащего с исключительной экономической зоной Турции.
По словам политолога, несмотря на глубокие противоречия, из-за того, что все страны региона, кроме Израиля, ослаблены другими конфликтами, возникновение полномасштабных войн из-за газа маловероятно. «Однако баталии в юридическом поле в различных арбитражах, на дипломатическом уровне будут достаточно жаркими и болезненными», — подчёркивает Лукьянов.
Глобальный конкурент
По словам эксперта, Израиль может попытаться изменить баланс на глобальном энергетическом рынке и превратиться в конкурента для России, Ирана и Катара как экспортёр газа.
«Этот газ может пойти в Южную Европу и стать прямым конкурентом , — утверждает эксперт.
Однако противоречия между державами региона пока осложняют реализацию проектов по доставке газа конечным потребителям.
Так, поддержанный США в 2016 году проект трубопровода, который должен был соединить израильские месторождения газа с турецкой газотранспортной системой с перспективой выхода в Европу, до сих пор находится в подвешенном состоянии.
Министр энергетики Израиля Юваль Штайниц в июле 2017 года обещал, что договор по проекту будет подписан до конца 2017 года, однако этого не произошло.
В 2017 году активно обсуждался на уровне министров энергетики всех заинтересованных стран и получил поддержку Евросоюза проект доставки израильского, египетского и кипрского газа по подводному трубопроводу в материковую Грецию и оттуда в Европу.
- Сейсмическое судно у берегов Ливана
Однако 9 марта 2018 года Штайниц заявил, что ожидает окончательного решения по проекту не раньше 2019 года. Дело в том, что пока ни одна компания не проявила заинтересованности в строительстве «Восточно-средиземноморского трубопровода» из-за его высокой себестоимости — $7,4 млрд.
«Есть базовая версия, что израильский и кипрский газ пойдёт на заводы по сжижению, расположенные в Египте», — отмечает Сергей Правосудов. Однако, по его словам, пока никто из экспертов не может сказать, куда пойдёт этот газ — на растущий рынок Ближнего Востока, в Европу или вообще в Китай. «Конкуренция будет, но вопрос — какая, — отмечает эксперт. — Прогнозы пересматриваются каждый год».
В конце декабря 2013 года Дамаск подписал соглашение с российской компанией «Союзнефтегаз» о развитии шельфового бурения в территориальных водах Сирии. Речь пока идёт только о геологоразведке, однако министр нефтяной промышленности Сирии Сулейман Аббас уточнил, что срок действия контракта - 25 лет.
«Союзнефтегаз» взял на себя обязательства провести геологоразведочные работы, создать инфраструктуру, необходимую для разработки подводного месторождения, а также подготовить персонал на месте - в Сирийском генеральном центре нефтедобычи. Кроме того, «Союзнефтегаз» возьмёт на себя все затраты на эти процессы (по предварительным подсчётам, около 90 млн. долл.). Геологоразведчики исследуют акваторию площадью 2190 квадратных километров и определят целесообразность дальнейших инвестиций.
Многие западные СМИ, начиная с ряда крупных изданий, отмечают, что геологоразведочные работы на сирийской территории ограничивала война - да не то что ограничивала, а и вовсе являлась для таковых останавливающим фактором. Однако, русских войной, видимо, не напугаешь. Тем более что они, эти самые русские (льют желчь американские журналисты), поставляют «режиму» Асада (этого жестокого «тирана», химического убийцы собственного народа) и вообще всячески поддерживают его на международном уровне. Короче говоря, ни жестокость Асада, ни насилие, ни боестолкновения в регионе Россию не останавливают. Кремль не смущён даже экономической неопределённостью такого рода деятельности: в стране война, разруха, а ещё надо проводить разведку… На Западе забывают поговорку: кто смел, тот и съел. Ну и, похоже, Запад сильно боится тех самых борцов за демократию, которых сам же недавно вооружал и снабжал - разного рода бородатых со вшами, воюющих под «знаменем ислама». Недаром спецслужбы Европы уже консультируются с тем же Асадом, ожидая скорого возвращения боевиков-исламистов домой, в Берлин, Париж и Лондон. Спецслужбы Запада в гробу желали бы видеть этих исламистов - в прямом смысле слова. В итоге крупные европейские компании, такие, например, как «ENI» (Италия), а следом и американская «Noble Energy», прописанная в Хьюстоне, своего носа в Сирию не суют, а сотрудничают больше с Израилем или Кипром. Кстати, западные фирмы останавливаются ещё перед санкциями от ЕС и США. Россию такой фактор не остановит.
Вообще-то государства Запада сильно огорчены российской сырьевой напористостью в регионе. Европа ещё не опомнилась после краха бумажного проекта «Набукко» и рухнувшего сценария «Катарский газ - Западной Европе», а тут нате вам здрасте: русские идут.
Российско-сирийская сырьевая сделка получила название «восточно-средиземноморской», а европейские аналитики тут же приделали к ней уважительный эпитет «геостратегическая». Запасы нефти и газа у побережья Сирии в прессе называются не иначе как «огромными».
Дэвид Каши () пишет, что Россия, как и СССР, пытается укрепить сферу влияния в Восточном Средиземноморье: ведь это единственное тёплое водное пространство, к которому русский флот имеет доступ из Чёрного моря. Ценность Восточного Средиземноморья состоит и в том, что территория - превосходная естественная преграда, которая препятствует западному вторжению НАТО (пусть холодная война и окончена).
США уходят из региона, Россия туда приходит. Это её шанс укрепиться там, где другой геополитический игрок выказал слабость. Западу, заметим, не остаётся ничего, как только огрызаться.
Автор приводит цитату из интервью Ника Бернса (Nick Burns), который ведёт курс дипломатии и международной политики в Институте имени Джона Кеннеди в Гарварде: «Российская позиция касательно Сирии, несомненно, крайне бесполезна и цинична. Русские закрывали глаза на делишки Асада, потакали ему и помогали, не желая признавать применения им химоружия. У нас тут настоящая проблема. Сложившееся положение показывает ограниченность наших возможностей в работе с русскими».
По мнению журналиста, Сирия - одна из тех арабских стран, что всё ещё находятся под покровительством России. И президент Путин сделает всё возможное для поддержания там своего влияния. Россия рассматривает энергетические ресурсы Восточного Средиземноморья как ключ к восстановлению собственного регионального значения.
В Левантийском шельфовом бассейне, как считается, находятся немалые запасы природного газа и нефти. Бассейн простирается от берегов Израиля, Ливана и Сирии на востоке до Кипра на западе и имеет средний прогнозируемый запас нефти в 1,7 млрд. баррелей, а также прогнозируемый запас газа в 122 трлн. кубических футов. Нефть и газ дают Израилю и Кипру основания почувствовать себя региональными центрами влияния. Но вот - Сирия. Ещё один участник. И Россия, с которой Сирия, очевидно, намерена стратегически дружить всеми возможными способами.
Российский договор с Сирией Дэвид Каши находит не просто способом выгодно вложить деньги. Сделку он называет «политическим манёвром с далеко идущими последствиями» для региона.
В принципе, вовсе не только для региона. Порассуждав немного на тему Кипра и Турции, автор переходит к Западной Европе. Русские имеют ещё один явный мотив для участия в восточно-средиземноморской сырьевой «игре»: сделка Москвы с Дамаском подчёркивает обеспокоенность Кремля упадком экспорта природного газа в Европу (так считает автор материала). Однако, по мнению упомянутого Бернса, у России не получится «повернуть вспять » (имеется в виду так называемый «крах коммунизма»). Почему же? Довод прост: Россия не столь сильна, как СССР.
Подобный довод журналист не комментирует, но напоминает, что русские, скорее всего, будут играть значительную роль в ближневосточной политике благодаря Башару Асаду: сколько последний будет править Сирией, столько будут делать свои дела с Сирии и кремлёвские посланцы. Осмеливается автор и на более смелый прогноз, очевидно, не соглашаясь с Бернсом: Россия будет в первых скрипках на Ближнем Востоке в ближайшие двадцать пять лет - и как раз благодаря своему укреплению в Сирии.
Нефть - «черная кровь», которая питает сирийский конфликт. Именно от ее продаж на черном или официальном мировом рынке воюют, закупают оружие, боеприпасы и провиант все четыре основные стороны сирийского кризиса. Это Сирийская арабская армия (правительственные силы, САА), Свободная сирийская армия (ССА), которая именуется так называемой «умеренной оппозицией», боевики террористического квазиобразования «Исламского государства» 1 (деятельность организации запрещена на территории Российской Федерации по решению Верховного суда РФ) и «Джебхат-ан-Нусры» (запрещена в России), а также военизированные курдские подразделения.
Курды являются 40-миллионным народом, который компактно проживает сразу на территориях четырех стран: Сирия , Ирак, Иран и Турция. В результате вторжения Соединенных Штатов в Ирак в 2003 году курды, воспользовавшись подаренной судьбой возможностью, создали Иракский Курдистан. Нужно заметить, иракские и сирийские курды, которые воюют плечом к плечу против боевиков «Исламского государства» - не одно и тоже. Единственным украшением столицы Сирийского Курдистана Рожавы можно назвать неустанно работающие нефтяные вышки.
Главным источником финансовой поддержки для курдов являются богатейшие нефтяные месторождения, которые находятся на севере Сирии. Важнейшим из них являются Шаддади и Румелани. Их запасы оцениваются в сотни миллионов баррелей «черного золота». До войны в районе города Эль-Хасака, которая сегодня, по некоторой информации, уже полностью находится под контролем Высшего курдского совета Западного Курдистана, добывалось порядка 40 тысяч баррелей нефти за сутки (десятая часть всей нефтедобычи Сирии).
В ходе сирийского конфликта нефтяные скважины не остались стоять бесхозными. По сообщениям ливанским средств массовой информации, нефтедобыча на полях вокруг Эль-Хасаки лишь выросла - до 170 тысяч баррелей в сутки. Курды в отличие от «Исламского государства», которые торговали нефтью чуть не по 10 долларов США за баррель, наладили процесс нефтедобычи со всей серьезностью. Более того, курды не только добывают нефть, но и значительную ее часть перерабатывают с помощью старого оборудования.
В настоящий момент именно курдские формирования фактически окружили столицу «Исламского государства» - Ракку. При этом военная помощь курдам оказывается как со стороны Российской Федерации, так и от международной антитеррористической коалиции во главе с Соединенными Штатами. Воздушно-космические силы РФ на регулярно наносят удары по позициям боевиков ИГ 1 , с которыми также сталкиваются и курдские формирования. В свою очередь западная коалиция не только наносит авиаудары по террористам, но поставляет курдам легкое стрелковое и артиллерийское вооружение. Более того, по данным СМИ, около сотни американских спецназовцев в качестве военных инструкторов находятся сейчас в рядах курдских формирований.
Политолог, эксперт Фонда развития институтов гражданского общества «Народная дипломатия» Владимир Киреев в комментарии Федерального агентства новостей заметил, что одной из главных причин начала войны на территории Сирии принято считать желание отдельных стран провести трубопровод для сжиженного газа, а вероятно и нефти из региона Персидского залива. Для этого страны Персидского залива приложили много усилий, чтобы вначале склонить политическое руководство Сирии во главе с Башаром Асадом к сотрудничеству, которое в итоге было отвергнуто.
«В результате это привело к желанию свергнуть его. Вероятно, эти же энергетические трубопроводы являются причиной активного вмешательства в судьбу сирийского народа стран ЕС и США. Они сильно заинтересованы в поставке нефти и газа из Персидского залива, в том числе для диверсификации поставок газа из РФ, с которой у ЕС и США уже в начале «арабской весны» отношения были более чем напряженными. Такое сотрудничество САР и стран Персидского залива было неприемлемым как для большей части окружения Башара Асада, так и для основного партнера Дамаска в регионе - Ирана. Для Тегерана утрата партнерской Сирии означало разрыв «шиитского» пространства, развернувшегося от Ирана до Ливана с выходом в Средиземное море, что превращало Ливан в изолированный и, по сути, малоценный анклав», - пояснил Владимир Киреев.
Таким образом, заметил эксперт, нефть и газ, наряду с проблемами в экономике Сирии и неудачами в политическом управлении, можно назвать основными причинами начала военных действий в этой арабской стране. Сирийской нефти не так много, как у стран Залива и Ирана, однако ее достаточно, чтобы «держать на плаву» на протяжении многих лет политическую систему САР, а с 2011 года и все противоборствующие стороны в Сирии. Не секрет, что все главные «игроки» в Сирии на протяжении всех лет войны финансируются в значительной мере благодаря торговле нефтью - в том числе сирийской, добываемой на захваченных территориях.
«При изучении карты Сирии бросается в глаза, что основные очаги столкновений, опорные пункты и транспортные магистрали выстраиваются в соответствии с логикой не только крупных населенных пунктов, аэропортов и этнических территорий, но и в соответствии с районами разведанных нефтяных и газовых полей и районов добычи этого ценного полезного ископаемого. Торговля нефтью позволяет снабжать все воюющие стороны оружием, одеждой, техникой, и деньгами для оплаты бойцов. Она позволяет обеспечивать лояльность чиновников и сотрудников спецслужб, местных вождей и политиков. В этом вопросе нет разницы между САА, ССА, экстремистами из «Исламского государства» и «Джебхат-ан-Нусры», «Армии ислама», «Ахрар аш-Шама», а также подразделений сирийские курдов из YPG и YPJ», - уверен эксперт.
При этом, отметил политолог, если речь идет об исламистах, то с ними более-менее понятна ситуация. Их будущее предопределено мировым сообществом. Они если и не исчезнут из политического пространства, то в Сирии и Ираке в современном виде им придется прекратить существование. Зато будущее Сирии и Ирака как целостных государств далеко не столь однозначно гарантированно. Речь идет о том, что курды - один из крупнейших разделенных народов на планете - давно и упорно добиваются создания собственного государства. И ситуация войны в Ираке и Сирии дает им такой шанс.
«Хотя курды и заявляют о своей лояльности официальному Дамаску, но фактически можно говорить, что автономией, провозглашенной 1 января 2014, они могут и не ограничиться. Имея большую численность населения, боеспособные войска, поддержку США, ЕС, имея серьезную идеологию в лице Рабочей партии Курдистана (РПК) Абдуллы Оджалана , сирийский Курдистан может легко стать очагом для формирования Курдского государства. При этом в отличие от иракских курдов, фактически подчиненных Анкаре, у сирийских курдов есть мощная поддержка в лице действующей в Турции и севере Ирака РПК, симпатии европейских левых, и в целом мирового антиимпериалистического движения, у которого конечно нет дивизий, но имидж - это тоже не пустой звук. Главное в этой ситуации - желание США получить зону контроля в Сирии, обеспечить фактор давления на Турцию, и очаг для формирования нового курдского государства, о чем было заявлено не раз официальными лицами на научных конференциях. В этой ситуации Дамаску стоит быть внимательнее к своим северным союзникам, потому как их плавание может в результате войны стать автономным от Дамаска», - резюмировал Владимир Киреев.
Как предупреждают эксперты, результатом успешного наступления курдов на Ракку может стать потеря Сирийской республикой значительных месторождений нефти. Вернуть эти месторождения будет практически невозможно – как показывает практика, курды не делятся нефтяными доходами с остальным сирийским народом, хотя эксплуатируют скважины, расположенные на сирийской земле.
Кроме того, замечают эксперты, никто не мешает курдским подразделениям при поддержке США атаковать с севера не менее богатый нефтью Дейр эз-Зор. Если эта атака окажется успешной, Сирия потеряет все существенные месторождения нефти и газа, а значит, страна будет обречена на распад, а Башар Асад в итоге уничтожен.
1 Организация запрещена на территории РФ.
