Присвоение ренты является одним из наиболее характерных феноменов для «петрогосдуарств». Как явление оно присутствует не только в этих государствах, однако оно оказывает наибольшее влияние на их экономику в следствие их сырьевой направленности. Проявляется данный процесс, например, в институциональном кризисе и деградации институтов. Присвоение ренты – это не только коррупция в форме взяточничества. Последнее, скорее, является один из многих составляющих явления, именно поэтому выделяют законные и незаконные способы присвоения ренты. Присвоение ренты является большой проблемой развития стран с ресурсно-ориентированной экономикой. К таким странам относится и Россия.
Если судить по доле природной ренты в доходах российского государства, то приходится признать, что Россия является страной с ярко выраженной топливно-сырьевой специализацией в международном разделении труда.
Опасность высокой доли нефтегазовых поступлений в консолидированный бюджет связана прежде всего с прогрессирующим отставанием в технологическом и экономическом развитии, а также с растущей зависимостью российской экономики от мировых финансово-промышленных и политических доминант, в частности от мировых цен на топливно-сырьевые ресурсы, которые подвержены сильному давлению со стороны этих доминирующих центров.
Однако ситуация, сложившаяся в последние годы, позволяет говорить о том, что постепенно структура бюджета Российской Федерации меняется. По оценке Минфина доля доходов бюджета от нефтегазового комплекса в первых месяцах 2016 г. составила около 37,4%. Данная цифра является самым низким показателем доли нефтегазовых доходов с середины 2009 г.
Трансформация структуры бюджета связана в основном не со сменой политики государства или административными реформами, это произошло в связи с существенным падением цен на нефть.
Даже не смотря на столь значительное снижение нефтегазовых поступлений, их долю по-прежнему можно считать достаточно высокой. Сохранение тенденции развития нефтегазовой отрасли и открытие новых проектов для увлечения экспорта продуктов, говорит о том что российская экономика сохраняет природно-ресурсную направленность.
Важнейшей внутренней причиной, порождающей необходимость скорейшего выхода из существующей ситуации, является следующее: несоизмеримо преобладающая рентабельность ориентированных на экспорт ресурсо-добывающих отраслей по сравнению с обрабатывающей промышленностью, в основном реализующих продукцию внутри страны, оказывает сдерживающий эффект на развитие наиболее динамичных производств обрабатывающего сектора.
Одним их основных факторов, способствующих становлению неравномерной структуры бюджета и преобладанию доли нефтегазовых доходов, является большая разница между ценами на топливно-энергетические ресурсы при экспортной реализации и реализации внутри страны.
Так как существенную долю бюджета страны все еще составляют доходы от пользования природными ресурсами, государственный аппарат, в случае низких результатов своей деятельности, может направлять природную ренту на решение вопросов, которые необходимо решать путем использования средств, заработанных от развития перерабатывающего производства, внедрения новых технологий и модернизации оборудования, оказания услуг населению. Отсутствие определенности и точности в учёте рентных поступлений от торговли энергетическими ресурсами является причиной нецелевого расходования бюджетных средств и растрат большей его части в ходе непрозрачных и усложненных схем перераспределения в условиях слияния системы управления и бизнеса.
По причине того, что энергетические ресурсы являются фактором производства, обладающим определенной спецификой и характеризующимся, прежде всего, значительной неопределенностью в производительности, монопольным владением со стороны государства и исчерпаемостью, формирование цен на ресурсы существенно отличается от формирования цены труда или капитала. Большую долю денежных средств от реализации продукции, произведенной результате использования природных ресурсов страны, цена на которые устанавливается в результате значительного колебания цен на внешнем рынке, в мировой практике обычно отождествляют с факторной ценой использования специфического фактора производства — национальных недр, а не с рентной ценой других факторов производства или с прибылью производителя. Следовательно, существенная часть такой «сверхприбыли», полученной исключительно в результате колебаний конъюнктуры рынка, должна направляться собственнику данного фактора, то есть в данном случае – государству. Независимо от названия или причисления такого платежа к налогам или сборам, по сути своей он является факторным платежом.
Применяемый в России механизм изъятия и распределения ресурсной ренты не учитывает необходимости наличия системы стимулов к увеличению наукоемоксти производства, совершенствованию технологий, увеличению эффективности использования энергии и охране экологических систем и природной среды. Данный факт связан с тем, что в первую очередь ресурсная рента с экспорта извлекается таким методом как экспортные пошлины, а также с тем, что ресурсная рента на внутреннем рынке перераспределяется между производителями и потребителями нефти, газа и продуктов переработки через низкие цены на энергоносители напрямую (без поступления в бюджет). Еще одним фактором является разница экспортных пошлин на светлые нефтепродукты и темные, что создавало ситуацию нежелания модернизировать технологии нефтепереработки .
В российской экономике факторный платеж за использование российских недр при добыче нефти представлен двумя составляющими: налогом на добычу полезных ископаемых (НДПИ) и экспортной пошлиной на нефть и нефтепродукты. При этом если НДПИ в целом соответствует смыслу факторного платежа, используемого для изъятия ресурсной ренты, то экспортная пошлина, несмотря на аналогичную НДПИ привязку к колебаниям мировых цен на нефть, не может в полной мере рассматриваться как механизм изъятия ресурсной ренты, поскольку представляет собой выборочное налогообложение иностранных потребителей. В результате использования экспортной пошлины внутренние и внешние цены различаются на ее величину (за вычетом издержек транспортировки на зарубежный рынок), что обеспечивает равновыгодность для производителя поставки тонны нефти на внутренний и внешний рынок.
Источник: М.Г. Чурина, Е.С. Абуздина ПРОБЛЕМЫ ФОРМИРОВАНИЯ МЕХАНИЗМОВ ИЗЪЯТИЯ ПРИРОДНОЙ РЕНТЫ В ДОБЫВАЮЩИХ ОТРАСЛЯХ РОССИИ // Тенденции и проблемы в экономике России: теоретические и практические аспекты [Электронный ресурс]: материалы Всерос. науч.-практ. конф., 23 марта 2017 г. / под ред. С.А. Курганского. – Иркутск: Изд-во БГУ, 2017. – 293 с Теория рентного дохода Справедливое распределение рентных доходов Особенности прав собственности на природные ресурсы Природные ресурсы, как юридический термин Природный объект, как экономический термин Экология, как экономический термин Роль геологии в развитии нефтяной промышленности Финансирование геологоразведочных работ в России: роль государства Регулирование недропользования в РФ
(Пока оценок нет)Доктор экономических наук И. ОСАДЧАЯ.
Наука и жизнь // Иллюстрации
Наука и жизнь // Иллюстрации
В последнее время много говорят и пишут о так называемой природной ренте, присваиваемой нефтяными компаниями. Кто-то считает, что если отобрать эту ренту у монополистов и разделить среди населения, то можно добиться чуть ли не удвоения зарплат и пенсий. Другие предлагают открыть целевые лицевые счета, средства с которых пошли бы на лечение, образование, улучшение жилищных условий и т.п. А представители нефтяного бизнеса, в свою очередь, стремятся доказать, что все "излишки" доходов в том или ином виде государство у них изымает, в то время как дальнейшее развитие отрасли требует колоссальных капиталовложений.
Следовательно, неплохо бы разобраться: что такое природная рента, каковы ее масштабы, в какой мере и с помощью каких экономических инструментов ее следовало бы изымать (и изымают), наконец, каким образом с выгодой для дела и, стало быть, для того же народа ее использовать.
Что такое природная рента?
Обратимся для начала к Марксу, поскольку именно Маркс вслед за своими предшественниками А. Смитом и Д. Рикардо, основавшими классическую политическую экономию, внес действительно существенный вклад в развитие теории земельной, в том числе и вообще природной ренты. Главный смысл ее состоит в том, чтобы на основании теории трудовой стоимости (стоимости, создаваемой производительным трудом) объяснить источник дохода земельного собственника в виде арендной платы, или ренты.
Объектом анализа в теории ренты стала земля - ее плодородие, местоположение и формы хозяйствования на этой земле. Затрагивались и другие природные объекты, порождающие аналогичный доход. Вот что писал в "Капитале" К. Маркс по этому поводу: "Повсюду, где природные силы могут быть монополизированы и обеспечивают применяющему их промышленнику добавочную прибыль - будет ли то водопад, или богатый рудник, или богатая рыбой вода, или хорошо расположенное строительное место, - лицо, признаваемое в силу своего титула (...) собственником этих предметов природы, улавливает у функционирующего капитала эту добавочную прибыль в форме ренты".
Здесь заложены три важнейшие идеи. Рента - это добавочная прибыль. Возникает она благодаря функционирующему капиталу, использующему производительную силу природы, вернее - выгодные природные ресурсы. И, наконец, сама эта добавочная прибыль выплачивается собственнику ресурса как арендная плата, или рента.
Мы не будем вдаваться в тонкости трудовой теории стоимости, образования средней нормы прибыли и тех препятствий, которые порождает земельная собственность в механизме свободной конкуренции. Важно понять, что речь идет, в сущности, о сверхприбыли (по отношению к некой общепринятой норме), закрепляемой земельной монополией или монополией на разработки какого-то природного ресурса и выплачиваемой его собственнику. Именно так определяется рента в любом современном учебнике или словаре: "Экономическая рента - это цена, уплачиваемая за использование земли и других природных ресурсов, количество которых строго ограничено".
Но можно ли на основе теории определить размеры той дополнительной прибыли - в данном случае речь идет о нефтяной отрасли, - которая реально зависит не только от неких природных особенностей, но в решающей мере от цен на мировых рынках? Именно они определяют уровень доходов и сверхдоходов нефтяных компаний. Пошли цены вверх - природная рента разбухает, пошли цены вниз - вроде бы и природная рента пошла на убыль. Так, в 1998 году падение цен на нефть обошлось России потерей 11 млрд долларов, а в 2001 году в результате роста цен на нефть она получила "премию" в размере 31 млрд долларов. Неслучайно на вопросы граждан по поводу природной ренты наш президент в своих ответах предпочитал пользоваться терминами "сверхприбыль", или "избыточные доходы", что более соответствует действительности.
Какова величина избыточных доходов нефтяных компаний?
Прежде чем говорить об избыточных доходах, приведу цифры, характеризующие рентабельность нефтяных компаний (соотношение между величиной прибыли от реализации продукции и затратами на ее производство и реализацию).
В 2002 году средний показатель рентабельности нашей промышленности составил 14,1%. Для восьми нефтяных компаний он равнялся в среднем 24,3%. Однако разброс данных по отдельным компаниям был очень велик. Посмотрите таблицу 1.
Государство - собственник природных ресурсов - должно изымать сверхприбыли монополий. Азбучная истина! Сегодня, как признают многие участники дискуссии о природной ренте, по этому вопросу сложился определенный консенсус. Но изымать в каких размерах?
Посмотрим на международный опыт, говорящий о том, какую часть прибылей нефтяных компаний получает государство. Во всех развитых странах сверхприбыль нефтяных компаний государство изымает в соотношении 20 к 80, то есть 20 процентов - нефтяникам, 80 - государству. В России сегодня это соотношение составляет 50 на 50. Получается явный недобор! Да и эксперты Международного валютного фонда (МВФ) в одном из докладов признавали, что "налоговое бремя в российском нефтяном секторе ниже по сравнению с другими странами".
Механизм оценки и изъятия сверхприбыли очень сложен, он должен учитывать не только интересы населения и бюджета, но и не в последнюю очередь интересы развития самой отрасли. Может быть, поэтому здесь наблюдается такой разнобой в показателях, отражающих не столько тщательный анализ и расчеты, сколько политические пристрастия и стремление получить голоса избирателей. В ходе дискуссии о природной ренте предлагались самые фантастические проекты ее изъятия и использования, сулящие буквально мгновенное повышение благосостояния народа.
Чаще других в разговорах о природной ренте мелькало имя главного идеолога левого фланга нашего политического спектра, известного экономиста С. Глазьева. Приведу некоторые его оценки (их можно найти на его Интернет-сайте). Первоначально он объявил, что ежегодный объем природной ренты только за нефть в нашей стране может составлять от 20 до 50 млрд долларов. В другом документе фигурирует цифра 30 млрд долларов - якобы столько ежегодно недополучает российское общество за добытую и проданную нефть. (Пожалуй, эта сумма равна всему валовому доходу нефтяных компаний России!) Позднее встречаем более умеренные цифры. "Объем природной ренты, генерируемой российскими природными ресурсами, по оценкам экспертов, составляет около 20 млрд долларов в год, из которых не менее половины можно было бы вернуть в бюджет" ("Парламентская газета", 2003, 5 апреля). И наконец, во время обсуждения госбюджета на 2004 год появилась еще одна цифра: изъятием природной ренты можно увеличить доходную часть бюджета примерно на 17 млрд долларов.
Есть и более скромные оценки. Глава Счетной палаты С. Степашин называл цифру в 7-8 млрд долларов. В свою очередь представители нефтяного бизнеса утверждали, что 2-2,5 млрд - тот максимум, который из них можно дополнительно выжать. По мнению одного из экспертов Института экономики переходного периода, 3-4 млрд долларов - предельная величина, при которой нефтяники могут вкладывать и в отрасль, чтобы развивать ее. Президент приводил цифру 3 млрд долларов.
Проблема существует и требует крайне взвешенного решения
Изымать сверхприбыли, конечно, нужно, но и слишком много изъять опасно: нельзя резать курицу, несущую золотые яйца. Топливно-энергетический комплекс (ТЭК) в целом и нефтяной сектор в частности играют в нашей экономике основополагающую роль. ТЭК - это 30% промышленн ого производства, 54% экспорта, 45% валютных поступлений, 32% доходов консолидированного бюджета (то есть федерального и бюджетов регионов), 54% доходов федерального бюджета. При этом нефтяной сектор, о котором в статье и идет речь, в 2003 году обеспечил 12-13% доходов консолидированного бюджета и примерно 10% федерального.
Но без систематических миллиардных капиталовложений нeвoзмoжно продолжать играть такую роль, а тем более наращивать добычу. По оценкам Минэнергетики, прогнозируемое увеличение добычи нефти с нынешних 400 млн тонн в год до 500 млн тонн к 2010 году потребует 12-15 млрд долларов ежегодных вложений. В 2002 году при относительно благоприятной ценовой конъюнктуре чистая прибыль нефтяных компаний составила 12 млрд долларов, из них 10 млрд были вложены в развитие отрасли.
Следует учитывать, что за прошедшее десятилетие существенно ухудшились геолого-экономические условия добычи нефти. Доля высокопроизводительных скважин резко снизилась. Вдумайтесь в эти цифры. В конце 80-х годов 55% их составляли скважины производительностью до 25 тонн нефти в сутки. Сегодня к их числу относятся скважины, дающие до 10 тонн в сутки. Выработаны наиболее богатые и уже обустроенные месторождения. Число неработающих скважин за 10-12 лет увеличилось в 9 раз.
От нефтяных компаний требуются не только вложения в бурение новых скважин и разработку новых месторождений, но и резкое увеличение вложений в расширение транспортной инфраструктуры. (По некоторым оценкам, объемы инвестиций только в эту сферу сопоставимы с величиной недоплачиваемых налогов.) предстоит серьезно увеличивать расходы на геологоразведку и прирост разведанных запасов. И здесь цифры не радуют: вместо 30-40 новых месторождений в год в настоящее время открывает ся не более 10. Объем разведочного бурения снизился в 10 раз, соответственно сократился и прирост разведанных запасов.
Итак, изъять и поделить, конечно, можно, но каков будет итог? Не останемся ли у разбитого корыта? Вот один только пример из зарубежного опыта. Как известно, Великобритания добывает нефть со дна Северного моря. И доходы добывающей компании с ростом цен на нефть там тоже возросли. В связи с этим британское правительство намеревалось ввести дополнительный 10-процентный налог на прибыль от добычи. Это дало бы доход в 12 млрд долларов в год. В ответ руководство компании сумело доказать, что в этом случае они будут вынуждены снизить инвестиции на 20%. A так как месторождение уже сильно выработано, то при достижении определенного уровня спада придется прекратить добычу ранее, чем предполагалось. (В месторождениях уже сегодня остается около 50% запасов, извлекать которые при существующих технологиях невыгодно.) Пришлось отказаться от такого налога!
Нередко многие из нефтяных гигантов выделяют слишком высокую долю чистых прибылей на выплату дивидендов: в 2002 году Сибнефть направила на такие выплаты 90% чистой прибыли. Мировая же практика свидетельствует, что на эти цели используется, как правило, 40-60% прибыли.
Существующая система налогообложения и что предполагается изменить
Специального рентного налога, то есть платы за используемую территорию (в Австралии, к примеру, это так называемый налог на ресурсную ренту), у нас нет. Но сие не означает, что рентный доход и доходы от повышения нефтяных цен, образующие в совокупности лакомые сверхдоходы, совсем не улавливаются существующей налоговой системой. Представляемая здесь таблица 2 показывает ту долю налогов, которую уплачивают государству крупнейшие нефтяные компании России. Она не так уж мала.
Итак, какие же налоги уплачивают нефтяные компании?
НДС и экспортные пошлины (они вычитаются из валовой выручки при расчете чистой прибыли).
-Налог на добычу полезных ископаемых (НДПИ).
-Налог на имущество организаций.
-Взносы в государственные внебюджетные фонды.
-Подоходный налог.
-Налог на прибыль организаций.
С точки зрения рассматриваемой проблемы наиболее важны два первых налога (остальные уплачивают и другие предприятия). Экспортные пошлины напрямую увязаны с изменением цен на нефть. При средней цене нефти марки Urals в 15 долларов за баррель ставка пошлины равна 0%, при цене от 15 до 25 долларов она повышается до 35% (от разницы между текущей ценой и 15 долларами), при цене выше 25 долларов за баррель вводится дополнительная составляющая пошлины в размере 40%. Сегодня, когда рассматривается вопрос, как увеличить изъятие сверхприбыли у нефтяников, кое-кто из правительственных деятелей предлагает увеличить верхнюю ставку пошлины до 60%. Поскольку именно 25 дoлларов за баррель следует, по их мнению, считать той высокой ценой, при которой можно увеличить налоговые изъятия у нефтяных компаний, существенно не снижая их доходы и не ущемляя их инвестиционных планов.
Однако Минэкономразвития и президент более склонны идти по пути повышения и модернизации налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ). Этот налог был введен в 2002 году вопреки отчаянному сопротивлению нефтяных компаний,но уже в том же году дал 11,5% поступлений в федеральный бюджет!
Приведенная таблица 3 характеризует поступления налогов от использования природных ресурсов в консолидированный бюджет (федеральный и региональные бюджеты вместе) в 2002 году.
Как видим, НДПИ на нефтяные ресурсы дал в 2002 году свыше 11% поступлений в консолидированный бюджет страны.
Нефтяному лобби в Думе все же удалось максимально снизить возможное влияние этого налога на деятельность нефтяных компаний. Принятый налог не был дифференцирован. Его ставка едина для всех компаний - 32 рубля за 1000 кубометров природного газа и 340 рублей за тонну нефти. При такой недифференцированности налога и его независимости от эффективности добычи нефти малопроизводительные скважины облагаются таким же налогом, как и более рентабельные. Это не только не дает более "чистого" изъятия рентных доходов, но и стимулирует появление большего числа невыгодных, "замороженных" скважин, более того - не способствует развитию малого предпринимательства в отрасли, которое нередко ориентируется на работу именно с низкопродуктивными скважинами.
Сегодня обсуждается вопрос о том, как осуществить необходимую дифференциацию указанного налога, не породив при этом чрезмерной бюрократии и коррупции.
Как использовать сверхдоходы?
Конечно, не просто "отнять и поделить". Отрицательный опыт такого рода у нас уже есть. Поэтому углубимся ненадолго в не очень далекую историю. Напомню читателям, что в 60-80-х годах ХХ века добыча нефти и газа в CCCP росла бурными темпами: началась разработка богатейших месторождений Западной Сибири. К 1980 году в стране добывалось уже свыше 600 млн тонн нефти (119 млн тонн мы экспортировали) и более 500 млрд кубических метров газа (53 млрд шло на экспорт). К тому же нам "крупно повезло": с благословения стран ОПЕК в 1973 году разразился первый мировой энергетический кризис, когда цены на нефть подскочили в три-пять раз. В 1979 году мир пережил еще один энергетический шок, когда цены поднялись еще почти в два раза. В 1982 году цена на нефть достигла своей наивысшей точки - 40 долларов за баррель (в 9 раз выше цены 1973 года!). Цены на газ тоже выросли, но не столь резко.
В то время как развитые страны - импортеры нефти лихорадочно искали способы выхода из кризиса (путем резкой экономии потребления энергетических ресурсов и разработки энергосберегающих технологий), на нашу страну буквально обрушился нефтедолларовый дождь! Доля доходов госбюджета от внешнеэкономической деятельности в этот период выросла с 10-12% в конце 60-х, до 18-20% в начале 80-х годов. Валовой внутренний продукт (ВВП) на душу населения в 1980 году достиг наивысшей точки - 12,3 тысячи долларов (у стран Запада этот показатель составлял в ту пору 20,0 тысяч долларов).
Казалось бы (с точки зрения левых сил), все у нас тогда было - и коммунистическое правительство, и национализированная нефть, и концентрация всех доходов и сверхдоходов (включая природную ренту) в руках государства, и плановая экономика. Не было только одного - рациональной системы хозяйствования. Поэтому, увы, эффект оказался очень кратковременным. Когда с середины 80-х годов ситуация начала меняться, выяснилось, что огромные деньги просто "проедены". Увеличился импорт продовольствия и ширпотреба (что, конечно, радовало население), щедрые вливания получил военно-промышленный комплекс. Было закуплено много новейшего оборудования, которое "утонуло" в наших долгостроях или многие годы ржавело на запасных путях железных дорог.
В 1986 году валютные поступления от экспорта энергоносителей резко упали. Началось снижение бюджетных доходов (их доля в ВВП упала с 50% в начале 80-х до 40% в 1991 году), особенно резко снизились поступления от внешнеэкономической деятельности (их доля в ВВП сократилась с 8,4% в 1986 году до 5% в 1991-м). Пришлось чуть ли не вполовину сократить импорт. Положение страны, которая уже давно, как теперь принято говорить, "сидела на нефтяной игле", резко ухудшилось. Известный российский экономист Е. Ясин писал в одной из своих работ: "Время было упущено, ресурсы безвозвратно растрачены... будущим поколениям "кремлевские старцы" оставили гору неразрешимых проблем и горечь новых тяжелых испытаний".
Но история, как известно, ничему не учит, мы чаще обращаемся к опыту других стран. А там, оказывается, есть чему поучиться и в этом отношении. Самое разумное, до чего уже додумались правительства многих нефтедобывающих стран, - создание стабилизационных фондов, иначе говоря, того буфера, который позволяет маневрировать в случае изменения мировой и внутренней конъюнктуры. Примеров много. Это, прежде всего, арабские страны. С 1976 года существует Резервный фонд для будущих поколений в Кувейте: в него отчисляется 10% государственных доходов от нефти. С 1980 года такой фонд появился в Омане, в 1990 году - в Норвегии (он составляет 42% ВВП). В 1998 году создан Фонд макроэкономической стабилизации в Венесуэле.
После долгих дискуссий закон о создании Стабилизационного фонда принят и в России (в 2004 году он должен составить 25% федерального бюджета). Фонд призван обезопасить экономику страны, сильно зависящую от колебаний нефтяных цен. Предполагается, что его станут формировать: первое - из дополнительных доходов бюджета; второе - из поступлений от налога на добычу полезных ископаемых и третье - из доходов от экспортных пошлин на нефть, когда фактическая цена превышает некую базовую (споры вокруг определения ее величины продолжаются).
Идут острые дискуссии и по поводу того, как использовать Стабилизационный фонд. В правительстве считают, что его не следует трогать (до худших времен), то есть не использовать в целях решения текущих экономических проблем, а поместить в надежные ценные бумаги в иностранных банках. Да и многие считают: совмещение функций "кошелька для трудных лет" и "кошелька для экономики" в одном фонде может привести к тому, что обе функции будут выполняться плохо. В газете "Ведомости" приводятся довольно интересные расчеты. Так, если к 2006 году наступят "худшие времена" и цена нефти упадет до 12 долларов за баррель, то Стабилизационный фонд сможет компенсировать бюджету утраченные доходы в течение 21 месяца, а при цене 15-18 долларов - в течение 34-86 месяцев.
Сторонники другой точки зрения предлагают разделить Стабилизационный фонд на две части. Одну оставить в виде собственно стабилизационного фонда для будущих поколений, а другую использовать как инвестиции в высокотехнологичные отрасли и для финансирования малого предпринимательства. Такой точки зрения придерживаются, в частности, эксперты Центра макроэкономического анализа и прогнозирования: "Средства, аккумулированные в стабфонде, - ресурс для инвестирования экономики и в конечном счете для расширения будущих налоговых доходов".
И, наконец, третье мнение, как использовать Стабилизационный фонд: также разделить его на две части, но вторую часть направить на решение социальных проблем уже сегодня - увеличить пенсии, расходы на образование, здравоохранение и другие социальные выплаты.
Что реально станет с этой "шкурой неубитого медведя", а главное, каковы будут ее размеры, - покажет будущее.
Депутаты, чиновники и общественные деятели обсуждают возможность введения в России всеобщей ренты за природные богатства нашей страны. Это означает, что каждому россиянину на персональный счет могут поступать отчисления от продажи за рубеж нефти, газа, металлов и леса. В других странах такая практика существует много лет, но применима ли она в России - вопрос пока открытый.
Фото: Nikolay Gyngazov/ Russian Look
Россия является одним из крупнейших в м ире экспортеров природных ресурсов. Доходы от продажи полезных ископаемых служат основным источником наполнения государственной казны либо в виде прямых поступлений, либо в виде налоговых отчислений от частных компаний. До рядовых граждан эти деньги доходят в форме пенсий, пособий, субсидий и других социальных льгот. На них государство строит дороги, содержит школы и больницы. В этом смысле нефтегазовые доходы страны действительно являются национальным достоянием.
Примерно так же обстоят дела и в большинстве других стран, живущих за счет сырьевого экспорта. Вся разница в размере получаемого государством дохода: кому-то хватает лишь на выплату пенсий размером в прожиточный минимум, а кому-то - на щедрые пособия, позволяющие едва ли не всему населению страны вести довольно безбедное существование.
В ОАЭ, Саудовской Аравии, Кувейте и других странах Персидского залива на персональный счет каждого человека с момента рождения зачисляется определенный процент от продажи нефтяных богатств. Людей в этих странах мало, а нефти много, поэтому каждый коренной житель неплохо обеспечен. Эти деньги - доля гражданина в общественном богатстве. Так поступают не только "сырьевые придатки". В скандинавских странах действует похожая (но не такая щедрая) система социальных выплат. Средства на нее аккумулируются из налоговых отчислений и доходов от экспорта высокотехнологичной продукции.
Однако, чем больше всевозможных выплат и пособий может позволить себе та или иная страна, тем больше у нее уходит ресурсов на администрирование развитой сферы государственных социальных услуг. В этой ситуации ряд стран почли за лучшее вообще не заниматься бесконечными подсчетами льгот, а полностью заменить их регулярными прямыми выплатами всем жителям. В итоге в выигрыше остаются обе стороны: власти снимают с себя обременительные обязанности по управлению природной рентой, а граждане получают право по своему усмотрению распоряжаться причитающейся им суммой.
Пока что смелая идея заменить социальные льготы безусловным базовым доходом (ББД) для всех граждан страны существует только на бумаге. Но уже к концу этого года такие модели могут заработать в Швейцарии и Финляндии. В альпийской стране в июне пройдет референдум по этому вопросу (на кону выплаты примерно в €2,2 тыс. в месяц на человека). Тот же вопрос широко дискутируется в Финляндии (там каждому человеку в случае принятия положительного решения ежемесячно будут платить по €800).
У этой системы есть как сторонники, так и противники. Первые говорят, что это избавит государство от излишних административных расходов, нищета будет истреблена, а люди станут свободнее и счастливее: не скованные необходимостью обеспечивать себе пропитание на нелюбимой работе, они займутся предпринимательством, искусством, благотворительностью. Кроме того, безусловный базовый доход поможет сгладить негативные последствия "четвертой промышленной революции", чреватой резким ростом безработицы.
Скептики, в то же время, утверждают, что введение ББД неминуемо приведет к росту налогов (где-то же нужно брать деньги на щедрые выплаты), люди бросят работу и займутся ничегонеделанием, из-за чего налоги для оставшихся работников придется повысить еще больше. В конце концов, пузырь лопнет, и граждане останутся у разбитого корыта. Тем не менее соображения сторонников ББД пока что перевешивают. Европейские экономисты приводят серьезные обоснования того, что такая модель окажется жизнеспособной.
Пример швейцарцев и финнов вновь поднял дискуссию о том, насколько прямые выплаты гражданам применимы в России. В нашей стране устройство экономики не позволит обеспечить безусловный базовый доход за счет высокого налогообложения. Единственное, на что потенциально могут рассчитывать россияне, - это перераспределение той самой природной ренты. Суммы при этом, конечно, будут совершенно другими. Если разделить 6 трлн руб. нефтегазовых доходов, полученных нашей страной в прошлом году, на все население, выйдет примерно по $600 на человека в год. Даже если к этому добавить доходы от торговли лесом, алмазами и металлами, прожить на эти выплаты можно будет едва ли.
Однако сторонники введения всеобщей ренты говорят, что дело не в цифрах, а в принципе. Только так каждый сможет стать действительным обладателем своей доли общественного достояния и получить зримую выгоду от жизни и работы в России.
И между тем внедрение такой системы у нас в стране представляется маловероятным. По сути регулярные отчисления на персональный счет каждого россиянина - это пресловутая монетизация льгот, которую мы уже проходили. Причем в более жестком формате: платить из своего кошелька придется не только пенсионерам и не только за лекарства.
При такой модели все граждане будут в полном объеме оплачивать медицинские, образовательные и коммунальные услуги по экономически обоснованным тарифам. Не будет ни материнского капитала, ни программ помощи сельским врачам, ни прочих льгот, надбавок и стимулирующих. Вместо этого каждый получит всего по несколько сотен долларов в год. Обмен, следует признать, неравнозначный.
Отсутствие общественного контроля, а также четкого представления о том, как именно происходит распределение углеводородных доходов и в чей карман они поступают, скорее всего, приведет к тому, что россияне будут постоянно чувствовать, что им должны платить больше и что их кровные просто отправились не по адресу. К тому же деньги обесцениваются очень быстро, а распоряжаться ими надо уметь - это тоже ответственность, которую государство сегодня берет на себя. Есть риск, что значительная доля населения не будет откладывать ренту в личный стабфонд, а потратит ее не самым рациональным образом.
Сейчас власти заботятся о гражданах, оплачивая их социальный пакет за счет природной ренты. Пожалуй, такое положение дел - это наиболее уместный для России вариант справедливого распределения общественного богатства.
Всеобщей ренты за природные богатства страны, когда на персональный счет каждого россиянина будут перечисляться отчисления от экспортных поставок леса, металлов и . Более детально о том, когда такая всеобщая рента может быть введена в РФ, узнавали журналисты раздела " " издания "Биржевой лидер.
В РФ чиновники, депутаты и общественные деятели обсуждают возможное введение всеобщей ренты за природные богатства страны, когда на персональный счет каждого россиянина будут перечисляться деньги, вырученные от экспортных поставок леса, газа, металлов и нефти. Такая практика уже довольно давно существует в ряде других стран, однако насколько применимой она является в России - этот вопрос пока остается без ответа.
РФ сегодня является одним из наиболее крупных экспортеров природных ресурсов в мире. Средства, вырученные от продажи за рубежом полезных ископаемых, являются главным источником наполнения государственного бюджета - либо в виде , собираемых с частных компаний, либо в виде прямых поступлений. До обычных российских граждан данные средства доходят в виде пособий, пенсий, субсидий, и так далее. Благодаря этим деньгам государство финансирует строительство дорог, содержание , школ, и в этом смысле доходы от продажи природных ресурсов действительно можно назвать национальным достоянием.
В большинстве других стран, которые живут за счет экспортных поставок сырья, сложилась примерно такая же ситуация, и разница только лишь в размере дохода, получаемого государством: каким-то странам этого дохода хватает только лишь на выплату пенсий, не превышающих прожиточного минимума, а каким-то странам хватает на выплату весьма щедрых пособий, позволяющих всему населению жить довольно-таки безбедно.
В Кувейте, Саудовской Аравии и в других странах Персидского залива определенный процент от экспортных продаж нефтяного богатства государства зачисляется на персональный счет гражданина, начиная с момента его рождения. Население этих стран немногочисленное, а нефти там много - в итоге, каждый коренной житель обеспечен весьма неплохо. Данные средства - это доля каждого гражданина страны в ее национальном богатстве. Впрочем, так поступают не только страны, именуемые "сырьевыми придатками" - например, в скандинавских государствах действует похожая система социальных выплат, правда, не такая щедрая, как в арабских странах. Средства на финансирование данных социальных выплат накапливаются от доходов, полученных благодаря экспорту высокотехнологичной продукции, а также из налоговых отчислений.
Идея заменить безусловным базовым доходом социальные льготы существует только на бумаге.
Но чем больше страна может себе позволить всевозможных пособий и соцвыплат, тем большее количество ресурсов у нее уходит на администрирование сферы государственных соцуслуг. Ряд стран, оказавшись в такой ситуации, предпочли вообще отказаться от бесконечного подсчета разных льгот, заменив их прямыми выплатами всем гражданам. Выиграли в итоге все стороны - государство сняло с себя весьма обременительную обязанность управлять природной рентой, тогда как граждане получило возможность распоряжаться причитающейся им суммой по своему собственному усмотрению.
В настоящее время идея заменить безусловным базовым доходом социальные льготы всем гражданам страны существует только лишь на бумаге, но уже к концу текущего года такие модели могут заработать в и в . В последней планируют провести референдум по данному вопросу - на кону стоят ежемесячные выплаты в размере 2 тысячи на человека. Широко дискутируют на эту тему и в Финляндии - в случае принятия положительного решения по данному вопросу каждый гражданин страны ежемесячно будет получать там 800 евро.
У данной системы есть и свои сторонники, и противники. По мнению сторонников, такой вариант поможет избавиться от лишних административных расходов, в стране будет покончено с нищетой, а люди станут более свободными и более счастливыми: не имея насущной необходимости обеспечивать себе пропитание, работая на нелюбимой работе, они получат возможность заняться благотворительностью, искусством, бизнесом и так далее. Помимо этого, ББД также должен помочь в преодолении негативных последствий "четвертой промышленной революции", которая грозит обернуться резким ростом безработицы. Скептики же указывают на угрозу увеличения налогов.
Пример Финляндии и Швейцарии снова поднял дискуссию относительно того, насколько прямые выплаты населению применимы в РФ. Устройство российской экономики не позволяет обеспечить ББД путем высоких ставок , и могут рассчитывать здесь только на перераспределение природной ренты, причем суммы будут, конечно же, совершенно иными. Если разделить полученные Россией по итогам прошлого года 6 триллионов нефтегазовых доходов, то выйдет около 600 долларов на человека в год.
Внедрение такой системы в Российской Федерации маловероятно, а регулярные отчисления на персональный счет каждого гражданина - это, по сути, монетизация льгот, которую страна уже проходила, только здесь это будет в более жесткой форме: при такой модели гражданам придется в полном объеме оплачивать медицинские услуги, образование и так далее.
Почему мы такие бедные - это каждый объясняет по своему. А что такое природная рента - это требует пояснения.
Рента в первоначальном смысле слова, обозначала доход землевладельца со сдаваемого в аренду земельного участка или доход, получаемый рантье в виде процента с предоставляемого в ссуду капитала. Это было давно, но правда.
В России под "природной рентой" понимается плата за пользование недрами, которые находятся в собственности государства и переданы им в управление, как правило, частным компаниям на срочной и возмездной основе.
Если коротко и упрощенно, принимая во внимание, что у нас нынче рыночная экономика и, соответственно, совершенно определенно капиталистическое общество, то частная собственность (которая становится все более превалирующей в обществе) формируется за счет результатов деятельности человека, а общественная — из ресурсов, возникших без участия человека. То есть, за счет того, чем Господь наделил землю, на которой стоит то или иное государство. В нашем случае Россию, то есть нас - жителей России.
Можно вспомнить и о Конституции, которая, как известно, закрепляет общенациональное владение недрами.
Но так получилось, что по ныне действующему закону «О недрах», пролоббированному нефтяными олигархами, сверхприбыль спокойно течет в карманы частных нефтяных компаний и их владельцев.
Стоит лишь заметить, что нигде в мире и сегодня ничего подобного нет. В подавляющем большинстве стран мира от 80 до 90% сверхприбылей от эксплуатации недр поступает в государственную казну. В Саудовской Аравии, например, за счет нефтяной ренты создаются именные счета граждан, которые дают им возможность получать образование, воспитывать детей и приобретать собственность.
Академик РАН Дмитрий Львов очень наглядно посчитал из чего создаётся российский доход - если принять весь нераспределенный доход страны за 100 процентов, то наш общий труд вносит в доход 5 процентов, бизнес российский дает еще 20 процентов. А 75 процентов - это природные ресурсы: газ, нефть, лес, рыба и так далее. Один газ приносит нам около 30 миллиардов долларов в год. Следовательно, основной доход создает природный потенциал России. Этот доход и называется рентой. В широком смысле - это как бы дополнительный доход, сверхдоход. Но при этом оказалось, что 70 процентов всех налоговых поступлений страны идут за счет фондов оплаты труда. Как же это так? ... Если у нас на самом деле 75 процентов доходов создается рентой, а мы везде трубим, что 70 процентов налогов получаем за счет труда, то это безобразие" .
Посмотрим на пример ближневосточных коллег по нефтяному бизнесу - Бахрейн, Кувейт, Йемен, Саудовская Аравия, ОАЕ. Здесь и разведка, и транспортировка, и добыча, и продажа нефти находятся в руках государственных компаний. Государственное устройство, как правило, монархии, отсюда нефть фактически принадлежит царствующим династиям. Но даже они нефтедолларами с населением делятся, понятное дело, в пределах разумного по их мнению. Но делятся! В Кувейте (третья страна в мире по числу миллионеров) каждый гражданин при рождении получает 3 тысячи долларов. Кроме того, все жители имеют право на беспроцентную ссуду на строительство жилья. Каждый подданный получает по 170 долларов в месяц на несовершеннолетнего ребенка и 300 - на неработающую жену. В стране действует бесплатная медицинская помощь, а если пациенту нужна операция за границей, государство берет на себя все расходы. Примерно то же и в Саудовской Аравии, там еще есть и беспроцентные ссуды на строительство дома и покупку автомобиля.
В Норвегии, принадлежащей к избранному клубу развитых западных цивилизаций, нефтяные компании отдают казне 78% прибыли. Средства через бюджет идут на социальные нужды, обеспечивая населению один из самых высоких уровней жизни в мире. Все, что остается после трат на образование, медицину и прочие социальные нужды, вкладывается в ценные бумаги или инвестируется в экономику.
У нас так не получится заявляют российские нефтяные бароны.
Они говорят, что изымать у нефтяных компаний что-то еще сверх того, что уже выплачивают в бюджет сегодня - это значит задушить "нефтянку" непомерными налогами, перекрыть канал инвестирования в новые технологии, модернизацию отрасли и, значит, срубить сук, на котором "сидит" сейчас вся российская экономика.
Другой аргумент, который действительно частично обоснован, - тяжелые, затратные условия добычи и транспортировки нефти в сравнении с той же арабской нефтедобычей.
Средний дебет скважины (объем ежесуточной добычи) в России составляет 7-9 тонн нефти в сутки. Во Вьетнаме - 700 тонн. В Саудовской Аравии - 600 тонн, в Иране - 400 и так далее. Плюс разница в климате Западной и Восточной Сибири по сравнению с Персидским заливом. "Как после этого можно сравнивать налогообложение в разных странах? Везде свои условия, своя специфика" , - вторит нефтяным баронам "Российская газета» - наш российский официоз.
Член Совета Федерации, директор института финансовых исследований Андрей Вавилов считает, что крупные нефтяные компании фактически присваивают нефтяную ренту. "Они освоили множество методов ухода от налогообложения, что наносит государству ущерб, исчисляемый миллиардами долларов США, - заявил Вавилов. - Результаты исследований, проведенных в отношении уплаты налогов семью крупнейшими нефтяными компаниями, говорят, что недоплаты в бюджет государства с их стороны составили от 1 до 4 миллиард долларов США ". Сумма, по словам сенатора, в данном случае зависит от уровня цен на нефть и существовавшего в этот отрезок времени налогового режима. Основным способом ухода от налогов, сказал Вавилов, является трансфертное ценообразование, заключающееся в концентрации всей прибыли нефтяной компании в подразделениях, находящихся в оффшорных зонах, где они платят только порядка 10% от прибыли. «Те методы, которые используют нефтяные компании, абсолютно законны, иными словами, можно сказать, что государство само поддерживает уход от налогов », - заявил Вавилов. По его словам, чтобы эффективно начать изымать природную ренту, необходимо сперва сформировать эффективный механизм взымания других налогов, таких как налог на прибыль и НДС.
Владимир Ермишин
